Доктор Роберт, как и обычно, был в своей лаборатории.
Сегодня мне ещё удалось проверить всех тех, на ком в травме испытывала дозировку пенициллина. Результаты были шикарные. Даже у тех, у кого было сильное воспаление с нарывами и с абсцессом, всё заживало на глазах.
Наверняка, работало ещё и то, что здесь у людей нет резистентности* к антибиотикам.
(*резистентность — это сопротивляемость (устойчивость, невосприимчивость) организма к чему-либо).
Так что лекарство вполне готово. И я вошла в лабораторию с намерением его забрать. Но, помимо этого, вовсю шёл процесс подготовки шовного материала. Я проверила и поразилась, что вымоченное и очищенное сырьё уже нарезали на ленты.
— Пришлось привлекать механиков, — сказал доктор Тиндаль, и с гордостью добавил, — я когда перечитал ещё раз, как вы описали процесс очистки, долго думал, чем мы можем это сделать, — доктор сделал паузу, вероятно, чтобы мы с принцем прониклись значительностью момента, — и придумал.
И доктор Тиндал рассказал, что обратился на инженерный факультет и дал описание процесса и материала.
— И представляете, мисс Лейла, эти головастые ребята, за полдня соорудили вот этот аппарат.
И доктор Тиндал подвёл нас с принцем в дальнюю часть лаборатории, которая теперь скрывалась за ширмой, а там стоял станок, и принцип его работы заключался в том, что по конвейерной ленте подавался материал, а внутри были расположены скребки и щётки. Конечно, пока конвейерная лента приводилась в движение вручную, но на мой взгляд это уже был прототип станка для промышленной линии.
— Завтра начнём отбеливать в пергидроле и будем уже крутить нити, — закончил отчитываться доктор Роберт, и тут же накинулся на принца.
— Ваше Высочество вы же понимаете, что мы получим совсем немного материала, и чтобы обеспечить всех, нам будет необходима поддержка. Ресурсов моей лаборатории не хватит.
Я слушала и понимала, что Роберт Тиндаль прав, как только все поймут ценность кетгута, спрос на него вырастет. Значит надо готовиться к этому уже сейчас.
Принц всё записал, пообещал просчитать или найти того, кто просчитает.
А я почему-то подумала про Йена, ведь он же в качестве виконта Эрли интересовался инвестициями в медицинское дело. И решила спросить его об этом, когда он появится.
У меня в больнице было двое детишек, очень плохих, с коклюшем. У обоих были очень сильные приступы кашля, с кровью. А ещё был совсем молодой парень, лет семнадцати, которого привезли с воспалением лёгких.
Я сперва не подумала о том, что можно ночью заехать в больницу, если его высочество согласится, и сделать инъекцию. Но теперь, мне показалось, что это отличная идея, на утро уже можно будет увидеть результат, да и больным облегчение. А у парня с пневмонией счёт вообще может идти на часы.
Хотела сразу об этом сказать принцу, но решила сделать это после ужина.
И когда мы вышли из лаборатории, и принц сказал:
— Наконец-то мисс Лейла мне удастся вас накормить, а то все эти вечерние перемещения заставляют меня думать, что вы вообще ничего не едите.
— Ха, Ваше Высочество, вы просто не знаете миссис Элис. Даже, если я прихожу домой поздно, я получаю тарелку горячей еды, и пирог.
— Да, вы счастливица, мисс, — улыбнулся принц, — когда я прихожу поздно, то во дворце все уже спят, и мне приходится самому искать себе еду, и очень часто это уже совсем не горячее.
— Да уж, — рассмеялась я, — оказывается непросто быть принцем.
Через пару кварталов принц остановил автомобиль. Я с удивлением смотрела на достаточно потёртую дверь. Но когда мы вошли внутрь, то я ощутила вкусный аромат еды, пахло какими-то специями и чем-то мясным.
В помещении маленького ресторанчика было всего четыре стола, за двумя кто-то сидел. Принц прошёл к самому дальнему, в углу. Столик был так расположен, что мы могли видеть тех, кто входил в ресторан, но нас видно не было, с одной стороны стола стояла ширма с резным узором, и принц сел как раз к этой ширме и, если меня ещё можно было рассмотреть, то его высочество теперь вообще никто, даже, наверное, официант увидеть не мог.
— Как хорошо, что такой стол оказался не занят, — сказала я, оценив удобство. В таком месте можно было и поесть, и поговорить, не опасаясь, что прибегут какие-нибудь репортёры и начнут охотиться за сенсацией.
Принц раскрыл тайну. Оказалось, что владелец этого итальянского ресторана его друг и этот столик всегда свободен для принца.
— Ага, — сказала я, — значит вы лукавили про то, что ложитесь спать голодным во дворце.
Принц улыбнулся и стал советовать, что взять поесть.
Я вспомнила, что когда-то я обожала итальянскую кухню, а особенно пасту с баклажанами, и, о, чудо она была в меню
Принц даже подозрительно на меня посмотрел: