Читать книгу «Река течет через город. Американский рейс» онлайн.

Я слушал его рассказ и в то же время читал в журнале историйки о человеческом опыте в области половой жизни. Ничего заслуживающего внимания в них, пожалуй, не было.

Когда я уходил из будки, он сказал:

— Они должны повысить зарплату рабочим, если хотят, чтобы работа пошла как надо, а потом мастерам и начальникам смены тоже.

— Ничего не имею против, — ответил я.

Пошел вниз, в печатный цех, там рабочие уже останавливали машины, я ходил по цеху и смотрел, на какой стадии прервалась работа, и спрашивал, кто желает остаться поработать сверхурочно. Никто не согласился.

— Чего ты об этом спрашиваешь, сам ведь знаешь, что и как, взрослый же мужчина, — сказал Сипола, когда я спросил еще раз и его.

— Просто подумал, что, может, за вечер кто-нибудь хоть чуточку поумнел, — сказал я.

— И без того ума хватает.

— И работу кончаете чертовски рано.

— Согласно трудовому соглашению рабочий обязан заботиться о машине работодателя. Мы теперь проявляем заботу и наводим глянец, чтобы не было причин для замечаний, — объяснил Сипола, доверенное лицо рабочих.

— Похоже, ты силен толковать соглашение. Если бы ты и все остальное умел так же хорошо, — сказал я.

— Он ходит тут и повышает машинам скорость, будто от этого что-то изменится. Будто мы сами этого не умеем, когда надо. Эх ты, бедолага. Да ведь мы хорошо обученные печатники, все до единого, и печатаем — кто десяток, а кто и не один десяток лет, так что знаем, как на этих машинах работать. За нашим умением дело не станет. Можешь быть уверен, скорость здесь увеличится не раньше, чем будет увеличена зарплата, да и другие машины этой фирмы до тех пор тоже быстрее работать не будут, — сказал Синода.

— Слушай, у меня в будке целая куча нарядов, ты их видел. А насчет зарплаты с тобой вроде бы толковали целую осень, мне-то казалось, что взрослому человеку не требуется столько времени, чтобы разобраться в этом деле, — сказал я.

— Неплохо бы тебе и самому в этом разобраться, — заметил он.

— Мне тут и своей работы хватает.

— Тогда и занимайся своей работой и не суйся в то, чего не смыслишь, — сказал он.

Я пошел в будку, сел и задумался о том, какое бы у меня было чувство, если бы я ударил человека так, чтобы он согнулся пополам и схватился за живот, а я бил бы его еще по спине и голове до тех пор, пока он не начнет делать все, что ему велят. Борьбой я раньше занимался и неплохо умел применять борцовские приемы, но вот кулаком никогда никого не ударил, и теперь я думал, как это, если ногой ударить кого-нибудь по ногам или между ног и одновременно нанести удар кулаком по голове или в лицо. Такое мне доводилось видеть, доводилось и читать об этом.

Я долго сидел в будке и смотрел, как печатники бездельничают. Затем набрал номер, услышал гудки, потом трубку подняли и ответили.

— Ты уже спала? — спросил я.

— Нет.

— Я уйду отсюда сразу же в одиннадцать, не задерживаясь, и буду у тебя через четверть часа. Спустись, открой мне парадное.

— У нас тут Матти. Он приехал вечером, не предупредив.

— Я помешаю, если приду?

— Пожалуй, нет.

— Я только заскочу ненадолго.

— Ну ладно.

— Но я не приду, если это неудобно.

— Нет, удобно.

Мы еще какое-то время слегка попрепирались в таком же духе, пока я не пообещал прийти, убедившись по тону ее голоса, что это необходимо. Положил трубку на рычажки и стал следить за часами. Без четверти одиннадцать рабочие отправились мыться и переодеваться. Я же совершил обход цеха и проверил, все ли машины отключены от электросети. Уборщицы появились еще до одиннадцати и стали опрастывать мусорные корзины в специальные ящики, вытирать тряпками и гудеть пылесосами.

Я собрался уходить. Вымыл руки сильным моющим средством и теплой водой в ванне под зеркалом у двери печатного цеха и намазал их защитным кремом, взял с вешалки пальто и пошел проштемпелевать карточку прихода и ухода.