— Не в загвоздке дело. Если работа не будет идти в нормальном темпе, ничего из переговоров не выйдет, — сказал я.
— Такой, стало быть, сюрприз?
— Никакой не сюрприз. Почитай трудовое соглашение, там все ясно сказано.
— Читано-перечитано.
— Прочти еще раз.
— Слышь, не надо меня учить, — сказал он.
По звукам, доносившимся из цеха, можно было определить, что половина машин опять остановилась. Я глянул сквозь стекло, подошел к двери и оттуда крикнул в цех. Печатники прокричали в ответ что-то непонятное. Я велел им пустить все машины, и вскоре несколько машин заработало. Я вошел обратно в будку, закрыл дверь и сел на стул у стола.
— Может, все-таки закончите выполнение этих заказов? А то из-за этого по всей фирме такая каша, что и не расхлебать, — сказал я.
— Тем больше оснований договориться. А за нами дело не станет, — пообещал Сипола.
— Зарплатой здесь распоряжаются другие. Мое дело — вот эта работа, — сказал я и кинул на стол перед Сиполой большую пачку зеленых нарядов в пленочных цапках. Он поглядел на них и разложил, как колоду карт перед игрой в покер, затем взял папку, поглядел ее, взял другую, отложил в сторону.
— Парочку, — согласился он.
— Да они все просрочены, все до одного, — сказал я.
— Ничего не поделаешь.
— А если поработать сверхурочно?
— При такой оплате? Не смеши, — сказал он.
Я взял наряды, лежавшие перед ним, и сложил их в порядке очередности выполнения на углу стола. Проверил дни недели в настольном календаре и в недельном графике печатных работ, который обнаружился в ящике стола поверх почасовых графиков. Сипола сидел молча, пепел с сигареты стряхивал на пол. Я спросил, а дома он тоже так делает, и он ответил, что да.
— Необходимо, чтобы большие машины поработали сегодня дополнительно после смены, тогда, может, хоть частично удастся разгрести завал, — сказал я.
— Лично мне не подходит. Насчет других не знаю. Ко мне вечером должны прийти гости, это уже давно было договорено, — пояснил Сипола.
— Какие еще гости? — удивился я.
— Имею и я право принимать гостей, а каких — тебя не касается. Я уже все угощение заготовил, оно испортится, — ответил Сипола.
— Водка не скиснет, — заметил я.
— Откуда ты знаешь, чем я собираюсь их угощать?
— Никто к тебе ночью не придет, не пудри мне мозги.
На это он всерьез рассердился и пустился рассуждать о вреде посменной работы для человеческого организма: желудок расстраивается, и с людьми приходится встречаться черт знает когда, и круг друзей все больше редеет из-за того, что он работает в такое дурацкое время.
Я ничего ему не ответил, курил и смотрел, что творится в цехе. Немного погодя спросил:
— Ты, стало быть, на сверхурочную работу не останешься?
— И речи быть не может, — сказал он упрямо.
— Придется, значит, просить других.
— Так и у них тоже небось есть свои дела.
— И надо же, чтобы все так совпало, — сказал я.