Читать книгу «Река течет через город. Американский рейс» онлайн.

— Долго смотреть не на что, — сказал он, повернулся ко мне спиной, увидел опять выглядывающих в раскрытую дверь женщин и снова стал махать и кричать им, чтобы шли работать.

Они захлопнули дверь перед самым его носом, и ему пришлось подергать, прежде чем удалось открыть ее в свою сторону, а войдя в переплетный цех, он так хлопнул дверью, что даже сквозь гул машин было слышно.

Печатник с деланным удивлением спросил у меня, с чего это мастер переплетного цеха так психанул; помощник очистил машину от испорченных листов и вновь пустил ее. Печатник подхватил выходящий из машины лист, перенес его на подсобный стол и проверил качество печати. Я стоял у машины до тех пор, пока скорость не была поднята до нормы. Потом перешел к другим машинам. Они работали на малой скорости, и похоже было, что у печатников и их помощников много хлопот с загрузкой бумаги и регулировкой подачи краски.

— Что-то сегодня много возни, — сказал я.

— Да, обычно-то ничего, а сегодня все не ладится. Прямо на удивление, — сказал один из печатников.

— Ну-ка, посмотрим, — сказал я, подошел к первой машине, отодвинул помощника печатника в сторону, осмотрел зарядное устройство, установил один-другой рулон, подрегулировал направляющие, потом пошел к выдаче. Взял оттиск и, положив его на стол, проверил качество печати, подрегулировал поступление краски, проверил все еще раз по новому оттиску и затем стал постепенно повышать скорость. Машина работала равномерно, я поднял скорость до нормы и оставил машину работать в оптимальном режиме.

— Да, теперь она пошла, — удивился печатник.

— Это ж надо уметь, — сказал я.

— Долго-то она так хорошо не проработает. Что-то все же не в порядке, — сказал помощник.

— Лучше оставить ее в покое, — посоветовал я.

— Ну, если что-нибудь случится, ты ведь придешь на помощь, — сказал печатник. Это вызвало усмешку у помощника.

Я двинулся между машинами к будке; с другого конца цеха, из двери переплетной, шел, ни с кем не здороваясь, Мартикайнен, большой темноволосый мужчина в пиджаке и при галстуке. Я подождал у двери и пропустил его впереди себя в будку. Мартикайнен сел на стул в торце стола, а я на свое обычное место — за стол. Но Мартикайнен сразу же встал и закрыл дверь, поглядел сквозь стеклянные стены во все стороны, покружил по маленькой будке и затем снова сел на стул.

— Ив эту смену все такая же буза? — спросил он.

— Похоже на то.

— Черт! Их действия полностью противоречат трудовому соглашению. Нам пришлось целый день объясняться с уполномоченными рабочих насчет зарплаты. Зарплаты соответствуют соглашению, а они теперь, посреди переговоров, начинают совать нам палки в колеса. Ты говорил с ними?

— Я пока только успел убедиться, что они бузят, — сказал я.

— Поговори с доверенным лицом, когда я уйду.

— Могу поговорить.

— Мы так отстаем от графика, что впору всех оставить работать сверхурочно, лишь бы только согласились. По крайней мере тех, кто на больших машинах. Нам предстоит такое выяснение отношений с клиентами, что уму непостижимо, как мы выпутаемся, — сказал он.

Я пообещал спросить у печатников, согласятся ли они поработать сверхурочно, поглядел мимо него в цех, он повернулся, взглянул через плечо, затем, вынув из нагрудного кармана очки, принялся просматривать наряды и сроки на них; просмотренное он бросал как попало на стол.

— Опоздали, опоздали, опоздали, — говорил он каждый раз, когда выпускал бумагу из рук. — Лет десять назад, — начал рассказывать Мартикайнен, — выстроили бы рабочих в ряд и спросили бы, кого из них работа не устраивает, дескать, кто не хочет работать, может идти прямо к кассе, за расчетом. Теперь так больше не сделаешь, — заметил он, и я согласился.

Он стал ругать радио и телевидение, мол, все время ведут такие сволочные передачи, что рабочие только и знай говорят, как их эксплуатируют работодатели, а ведь рентабельность фирмы такова, что, если не станут работать всерьез, придется всем не сегодня завтра убираться восвояси. Я предложил ему сигарету, он достал из кармана трубку, набил ее, раскурил и стал читать какой-то листок, который нашел на шкафу среди печатных образцов.

— Переговоры будут продолжены завтра утром, но ничего они не добьются, пока работа не пойдет нормальным темпом. Можешь им так и передать.

— Могу и передать, — сказал я.

— Будь старый директор жив, уж он-то в два счета навел бы порядок. Он якобы пил не просыхая, сколько об этом разговоров было! Ну и что? Он пил, он действительно пил, доставая для фирмы работу, но каждого человека в фирме он знал в лицо и по имени, знал их семьи, и каждую машину, и каждую кнопку на машине. Купив новую машину, он говорил: начинай печатать, а если не умеешь, пошел прочь. И других, более суровых воспитательных мер тогда не требовалось. Каждого заказчика он знал и ходил с ним по кабакам, а сын его только и умеет, что кататься со шлюхами, — сказал Мартикайнен.

— Ну, как-нибудь и на сей раз уладится, — сказал я.

Мартикайнен встал и объявил, что пойдет домой, но пообещал вечером еще позвонить; он вышел из «стекляшки» и прошел через печатный цех, ни на кого не глядя. Рабочие стояли и смотрели на него, а потом, собираясь группами, что-то обсуждали.

Я открыл дверь, крикнул Сиполе — доверенному лицу рабочих, — чтобы он пришел в «стекляшку», и оставил дверь открытой. Он что-то показал помощнику в машине, еще разок обмерил листы и затем направился ко мне. В будке я велел ему сесть, поглядел на его лицо, грудь и плечи, а он достал сигарету, не вынимая пачку из кармана спецовки, и закурил, пепельницу с края стола передвинул на середину.

— Погляди на эти наряды. Они все до единого просрочены, — сказал я.

— Сам знаешь ведь, в чем загвоздка, — ответил он.