Читать книгу «Река течет через город. Американский рейс» онлайн.
Позвонил во Флориду, и к телефону подошел Тимо. Он сначала пытался отшучиваться, слушая мою брань, но затем притих и пообещал поговорить со мною обстоятельнее, когда мы будем опять в безопасности, дома, во Флориде. Я заявил, что больше не намерен возить его грузы. Тимо попросил к телефону Отто. Я сказал, что мы расстались в Монреале возле вокзала. Тимо спросил, успели мы погрузить мясо до того, как я расстался с Отто, или нет. Выслушав мой ответ, он сказал, что через несколько дней и сам будет в Канаде, и тогда ему хотелось бы встретиться со мною, если я не успею до того вернуться на юг. Я сказал, что не решаюсь теперь возвращаться, поскольку ордер на арест может уже ждать меня в Лейк-Уэрте, и нет смысла ехать в Штаты, чтобы меня там задержали и выдали финским властям. Хотя жена и удрала в Финляндию, у меня не было никакой охоты возвращаться на родину за счет полиции.
Тимо спросил, в какой гостинице я остановился. Он обещал сразу же позволить мне, если услышит, что полиция меня разыскивает. Гостиницу я ему не назвал. Мы попрепирались на эту тему. Он сказал, что через три дня будет в Садбери вести переговоры о заказе с никельщиками, там я смогу его найти в отеле «Сенатор», если у меня возникнет настроение побеседовать.
Часть IV
1
Явившись на автовокзал заранее, я купил билет и пошел с чемоданом на нужную мне платформу. Автобуса еще не было, дождило, и я вернулся обратно в здание вокзала. Народу там в столь ранний час было мало, и я занял в зале ожидания стул перед телевизором на подставке из металлических трубок. Опустив во включающее устройство монетку, я стал смотреть мультики и спортивные фильмы, показывающие серфинг и полеты на дельтаплане, пока не заметил, что автобус подъехал к платформе, а водитель вышел и открывает бортовые люки для багажа пассажиров. Я пошел с чемоданом на платформу, показал водителю билет, он взял чемодан, погрузил и сказал, что у нас впереди долгий совместный путь. Я согласился, вошел в почти пустой еще автобус и стал ждать отправления.
Постепенно автобус заполнился. Рядом со мной села девушка, а другая, пришедшая с нею, села в кресло через проход. Они обе тут же достали книжки из сумок и занялись чтением, подчеркивая какие-то места и показывая их друг другу. Они переговаривались по-английски такой скороговоркой, что я не понимал, о чем идет речь.
Водитель вошел в автобус, крикнул, что следующая остановка будет в столице, в Оттаве, и мы поехали. Я смотрел в окошко на Монреаль, по которому гулял два дня, на небоскребы возле железнодорожного вокзала, на большие заводы у реки, на старые жилые районы между заводами и на склоне, в стороне от скоростной магистрали. Автобус катил той же дорогой, по которой мы с Отто приехали в город, и я видел отель, в котором жил, и горы Мон-Ройл позади него, и улицы, поднимавшиеся на склоны гор, и богатые особняки на этих улицах. Я прогуливался там, а сидевшие в припаркованных у оград машинах охранники внимательно следили за мной, из машин к домам тянулись кабели подслушивающих и сигнальных устройств.
Мы переезжали через реки, которых я не заметил, когда ехал в Монреаль с Отто, и дальше автобус покатил на запад по берегу реки Оттавы. Видны были огромные равнины, окаймленные далеко на горизонте полоской лесистых холмов. К реке спускалась поля, к стенам одиноких ферм приткнулись огромные силосные башни, словно ракеты-носители в ожидании запуска спутников.
Я сбоку заглядывал в книгу, которую изучала сидящая рядом девушка, подчеркивала и делала пометки, не обращая внимания на тряску автобуса. В книге шла речь о том, что в Новом завете имя Иегова вроде бы переводилось все время неправильно — Бог, хотя в Ветхом завете он еще фигурирует в правильной форме — Иегова. В книге призывали пользоваться именем Иегова и в переводе Нового завета. Я спросил, что читает девушка. Она рассказала, что учится в колледже «Свидетелей Иеговы» и эта книга — учебник оттуда. Она спросила, интересует ли меня Библия. Я испугался, вспомнив, как трудно отделаться от «свидетелей Иеговы» в Финляндии, если станешь разговаривать с ними. Я сказал, что интересуюсь Библией, как и любой человек, но мне не хотелось бы беседовать на религиозные темы в автобусе. Девушка оставила меня в покое. Мне хотелось бы спросить ее о тех семи яхве, про которых Отто толковал мне в водительской кабине по пути в Канаду, и о том, как же один из этих семи находившихся на солнце яхве поселился на луне, откуда излучал ночную мудрость еврейскому народу. Отто рассказывал, что этот седьмой яхве и был именно Иегова, о котором говорится в Ветхом завете как о боге израильтян, но поскольку я не был уверен, точно ли помню слова Отто, не стал распространяться про Иегову. Моя соседка продолжала читать книгу и обсуждала прочитанное с девушкой, сидевшей по другую сторону прохода.
Я попытался заснуть, но это удалось мне лишь настолько, что увидел картины, которые всегда предшествовали сну. Чувствовал, что не могу погрузиться в сон, ибо картины были неподвижными, хотя уже весьма четкими и яркими.
Открыв глаза, я увидел, что мы уехали в сторону от реки; тут тоже были равнины с полями и перелески, где росли незнакомые мне деревья. Дождь прекратился, но небо было затянуто тучами, и в автобусе чувствовалась сырость. Я так и не понял: спал я или нет. Через два часа мы были уже в Оттаве.
Свидетели Иеговы высадились в городе, «библейская» девушка пожелала мне всего наилучшего в жизни и выразила надежду, что я не буду забывать Библию, буду изучать и раздумывать над нею. Я пообещал помнить ее совет. На автовокзале остановка длилась полчаса, я купил гамбургер и банку «колы» и подкрепился. Разглядывал проходящих через холл людей и тех, кто сидел на скамьях. Пробежал глазами аншлаги первых страниц утренних газет, выставленных в газетном киоске, но ни о чем знакомом мне в них не говорилось.
Из Монреаля я два раза звонил в Финляндию и говорил с Кайсу, но когда я начал ругать ее за бегство из Флориды, она рассердилась и закричала в трубку, что ни в коем случае не желала оставаться там одна среди этих сумасшедших финнов, которые жили в Оушен Грин, Тайсто и компании Тапани, боясь, что полиция может в любой момент спросить, какое я имел разрешение на работу и как это лопата случайно выскользнула из рук Тайсто на ногу Ринне. Кайсу бросила трубку, но начала с того же самого места, когда я позвонил еще раз, и спросила, как ей, не знающей языка и имеющей лишь туристскую визу, удалось бы в полицейском участке объяснить происхождение тех денег, на которые мы смогли во Флориде поселиться в рядовом доме и жить не работая, ведь ей пришлось бы опасаться все время, как бы не нарушить ту сеть вранья, которую сплели я и другие.
Кайсу раза два так резко выражалась, что я в свою очередь бросал трубку и думал: надо прекратить тратить доллары на межконтинентальные телефонные разговоры, хотя бы на какое-то время. Я обзавелся одеждой и, чтобы возить ее с собой, чемоданом, позвонил еще раз Тимо во Флориду, он опять просил меня приехать в Садбери, где мы выяснили бы все возникшие между нами недоразумения, а также и вопрос о заработке помощника водителя. Я ничего не обещал, но, вдоволь нагулявшись по городу, решил все-таки поехать.
В Монреале я купил карту Канады и теперь рассматривал ее. После Оттавы автобус опять ехал вдоль реки. По карте я видел, что это река Оттава, большую излучину которой мы миновали, спрямив путь и оставив город в стороне. Здесь было обычное шоссе, которое шло через деревни, и автобус останавливался в них, и водитель оставлял на станциях обслуживания и в магазинах пакеты с товарами.
Поля сменились лесами. Параллельно шоссе на запад вела еще и железная дорога, и я думал о деде, который ехал по этой «железке» когда-то. Телефонные линии вдоль железнодорожной насыпи были протянуты на таких низких столбах, что до проводов можно было бы дотронуться, не подымая руки. У каждого переезда автобус обязательно останавливался, я подумал, что тут такой закон.
Когда прибыли в город, где водитель опять объявил остановку на полчаса, я вылез из автобуса и пошел в кафе на автовокзале. Заказал кофе, гамбургер и поел. Затем пошел на улицу. Здесь светило солнце и было тепло. За автовокзалом текла река Оттава — широкая и спокойная, и там какие-то люди удили рыбу. Я минуту посмотрел, как они рыбачат, и пошел бродить дальше. Город был маленький, главная улица находилась тут же, вблизи автовокзала, я шел по ней, разглядывая витрины магазинов.
Вернувшись на вокзал, я сел в автобус. В этом городке, похоже, не высадился ни один из пассажиров и не сел ни один новый. Солнце светило, деревья на берегу реки были в густой зеленой листве, а за ними — голубая вода реки и рыбаки в лодках, и я подумал, что все, кто понял прелесть этого места, уже приехали сюда и никто не хотел уезжать. На регистрационных номерах машин, стоявших на улице, я прочел: Ontario, keep it beautitul[62], и мысленно перевел это на финский. Автобус тронулся в путь.
Время было послеобеденное, и я часок поспал. Когда проснулся, мы ехали через лес, и местность тут была гористой. Я пытался читать на указателях у дороги названия и держал карту на коленях, следя по ней, сколько уже проехал наш автобус. Увидел забавное объявление у дороги: «Кладбище с видом на лес».
Прибыли в город на берегу озера, и водитель опять объявил остановку на полчаса. Выходя из автобуса, я спросил водителя, что это за городок, и он ответил: «Норт-Бей». Я прогулялся по берегу озера. Послеобеденное солнце и здесь пригревало, город был густо застроен низкими домами, стоящими беспорядочно вдоль улиц. Я читал тексты на рекламных щитах, висевших на стенах домов.
Последний отрезок дороги до Садбери я продремал. Когда до города оставалось километров двадцать, из леса исчезли осины, и я не видел ничего, кроме черных, сожженных кислотами скал, между которыми сутулились низенькие заросли ольхи и теснились осиновые перелески; на склонах скал пытались поднять вверх стволы карликовые березки. Далеко впереди виднелась высокая заводская труба, из которой поднимался серый дым. Въехали в город, и на автовокзале я высадился. Напротив автовокзала был мотель, я пошел через дорогу к нему. Получив комнату, отнес туда вещи и сел посмотреть по телевизору вечерние, десятичасовые новости. Сходил поесть в ресторан при мотеле, выпил там две бутылки пива и пошел спать.
2
Утром я долго спал, у меня не было настроения вставать с постели и думать, чем бы заняться. Часов в десять утра пошел вниз и позавтракал, пил жидкий кофе, ел бутерброды, которые официантка полила темным и сладким кленовым сиропом. Ел долго, курил и пытался читать газеты, которые взял со столика, у входа в ресторан. Поев, вернулся в свой номер и долго лежал в ванне. Потом оделся и вышел на улицу.
Искал центр города, но не находил. Прогуливался по теснящимся в узкой долине между черными скалами улицам, по обеим сторонам которых разместились автомагазины, бистро, где продавали гамбургеры, различные фирмы и конторы. Я взял такси и попросил водителя отвезти меня на кладбище в Коппер-Клиф. Таксист не помнил, чтобы в Коппер-Клифе было кладбище, я сказал, что мой дед, по крайней мере, покоится там. Таксист спросил, когда мой дед умер, я сказал. Таксист считал, что мой дед, вероятно, все же покоится на кладбище в Садбери, ибо на его памяти покойников всегда хоронили там. Я сказал, что у меня нет оснований спорить с ним.
По дороге к кладбищу я спросил водителя, сможет ли он подождать меня там. Водитель спросил, в первый ли раз я приехал навестить могилу деда. Я сказал, что да и что я из Финляндии. Таксист засмеялся, он не верил, что могила отыщется так сразу. Он объяснил, где я найду такси на обратный путь, высадил меня на улице возле церкви и уехал, пожелав удачи.
Пройдя вдоль церковной стены, я попал на кладбище. Увидел множество надгробных камней, и все они стояли на большом, как поле, подстриженном зеленом газоне, перед некоторыми лежали букетики искусственных цветов. Я ходил между надгробиями, читал имена и фамилии усопших. За церковью на склоне на всех камнях были английские фамилии и имена, там я не задержался. Подальше, у ограды, за которой находилась авторемонтная мастерская, были старые камни, и на них попадались финские имена. Здесь большая часть надгробий была разрушена и некоторые из них оказались засыпаны мусором, вытолкнутым бульдозером с территории мастерской. Я стал откапывать камни и пытался прочесть на них стершиеся от времени имена. Могилы деда не нашел. Затем, обойдя церковь, принялся бродить между теми камнями, которые были слева от нее. Там было похоронено много финнов, и можно было узнать, из каких городов и деревень Финляндии эти люди приехали сюда, поскольку на камнях было указано место рождения. Много маленьких детей было похоронено тут в двадцатых и тридцатых годах.
Могила деда нашлась на краю кладбища, вблизи от улицы, которая вела в город. Я прочел на камне: ЙОХАННЕС ХАКАЛА. Там было указано также, где он родился и где умер, и даты. На надгробном камне было и другое имя: Дорис Хакала, и я увидел, что она жила в тридцатых годах и умерла, будучи четырех лет от роду. Никаких надгробных виршей ни деду, ни Дорис высечено не было. Ни о какой Дорис Хакала дома никогда не рассказывали, и я теперь сильно удивился. Постояв минуту над могилой, не спеша пошел в город. Порыв ветра принес от дымовой трубы едкий запах кислот и металлов, от которого першило в горле.
Я ходил весь день по центру, который все-таки нашел, и по окраинам и искал финские фамилии на вывесках магазинов. Но их не было. На вокзале я долго стоял, глядя на платформы, куда, как я знал, высадилось из поездов много финнов; здание вокзала было деревянным, обветшавшим. В книжном магазине я купил карту города и изучал ее под вечер в мотеле, лежа на животе и вытянув ноги. Телевизор был включен все время, и хотя передачу я не смотрел, казалось, что таким способом избавился от одиночества.
Я принялся просматривать телефонный справочник и обнаружил там двух Хакала — мужчину и женщину. Позвонил мужчине, Тимоти Хакала, к телефону подошла женщина. Я представился и пытался говорить по-английски. Женщина сказала, что ее муж вернется с работы через час. Я пообещал перезвонить. Спросил, говорит ли женщина по-фински. Она финского не знала, но рассказала, что ее муж владеет им хорошо. Я попросил прощения за беспокойство, женщина не считала это беспокойством.
Час спустя я позвонил снова. Теперь ответил мужчина, я представился и спросил, говорит ли он по-фински. Мужчина признал, что говорит, и мы оба перешли на финский. Я рассказал, что у меня в этом городе был дед, Йоханнес Хакала, который прибыл в двадцатых годах из Финляндии, а умер и похоронен здесь в семьдесят восьмом. Тимоти Хакала сказал, что это и его дед. Тимоти хотел тотчас же приехать посмотреть на меня. Я объяснил, в каком мотеле живу и в какой комнате; он пообещал через четверть часа быть у меня.
[62] Сохрани Онтарио прекрасным (англ.).