— Всем, всем. Только так, — сказал Сеппяля.
— Так всем или не всем? — спросила официантка.
— Всем, всем. Обязательно, — подтвердил Сеппяля.
— Десять бутылок?
— Да. Или в вашем кабаке, чтобы заказать, требуется письменное заявление, скрепленное подписью? — съязвил Сеппяля.
Толстый зад официантки колыхался, когда она шла к стойке и кассе. Она быстро принесла пиво на большом деревянном подносе, поставила бутылки на стол, содрала с них крышечки и получила деньги. Сеппяля заплатил и потребовал настоящий счет. Официантка пошла к стойке писать его, затем принесла чек и сдачу. Мелочь Сеппяля сунул официантке в карман юбки, он запустил туда и всю руку и, погладив изнутри кармана низ ее живота, смотрел на нее в упор. Официантка выдернула его руку, не улыбнувшись, и пошла обратно к стойке ждать заказов.
— Лийза чуть было не испортила весь добрый заказ, замяукала, что ей не надо. Подруга твоя гораздо смекалистей, — сказал Сеппяля.
— Ну и пусть, — сказала женщина, которую звали Лийзой.
— Мы и без тебя выпьем все это пиво. А что не выпьем, то, конечно же, возьмем с собой, — сказал Сеппяля.
— Откупоренные бутылки?
— Унесем их в карманах, долго ли умеючи.
— Ты умеешь? — спросила другая женщина.
Я наливал пиво в высокий стакан по стенке, чтоб меньше пенилось, налил до края, сейчас, перед закрытием, пиво было теплым, но мягким и приятным на вкус. Я смотрел на Сеппяля и вспоминал, каким он был в армии, рассматривал сидящих за столом женщин и второго мужчину.
— Моя фамилия Пихлая, зовут Сеппо, — сказал этот мужчина и лениво поднял руку.
— Ильмари, а где ты теперь вкалываешь? — спросил Сеппяля.
— Работаю в типографии.
— Стоящее дело? То бишь денежное?
— На домашние расходы хватает.
Он спросил, женат ли я, и, когда услышал, что еще нет, стал предостерегать женщин, утверждая, что я всегда жил за счет баб и наверняка поступаю так и теперь, и в кабаке лишь охочусь за новыми жертвами, у которых можно было бы опустошить банковский счет.
— Ауэрваара и граф Линдгрен[7] в одном лице утверждал он.
— Не верьте вы ему, — сказал я.
— Еще бы. Он тут весь вечер врал, — сказала одна из женщин.
— Профессиональная привычка. Если занимаешься коммерцией, приучаешься так трепаться, что и вечером не можешь остановиться. Порой возникает желание сказать что-то разумное, но оно быстро проходит, — сказал Сеппяля.
— Кем же ты работаешь? — спросил я.
— Я торговый агент.
— Вот как.
— А вот Пихлая, он настоящий живописец. У него даже была персональная выставка, — сказал Сеппяля.
— Заборы он красит, этот живописец, — сказала одна из женщин.
— Умею и заборы красить, — заметил Пихлая.
Свет погас и снова зажегся, подавая сигнал, народу в кабаке становилось все меньше, гул разговоров стихал. Я выпил лишь одну бутылку и принялся за вторую. Пихлая хотел танцевать, он вытащил одну из женщин в проход между столами и извивался с ней в такт пению Сеппяля, но швейцар тут же подошел с запретом.
[7] Ауэрваара и граф Линдгрен — известные в середине XX в, брачные аферисты в Финляндии.