— Я уверен.
— Уверенность хорошая штука, если она на чем-то основана, — заметил я.
Мы подъехали к банку и остановились, ждали Анники.
Было еще только половина четвертого, и мы смотрели, как люди шли в банк и из банка. Я сходил позвонить Мартикайнену, сказал, что машина фирмы мне не понадобится. Казалось, Мартикайнен очень спешил, он был скуп на слова. Я подумал, не означает ли это чего-нибудь недоброго.
Позвонив, я взял в машине Сеппяля газету, сел в свою машину и стал читать, коротая время ожидания. Калерво сходил купить сигарет, попросив на это денег у меня. Мы немного поговорили.
Сеппяля надоело сидеть одному в своей машине, он подошел к нам и постучал в окошко, Калерво пустил его через свою дверку на заднее сиденье.
— Я хотел обзавестись собственной типографией, ты бы смог поступить туда на работу, — сказал я Калерво.
— Чего же не обзавелся? — спросил Сеппяля.
— Банки не дали денег.
— Это можно было предвидеть. Разве тебе кто-нибудь даст денег… — сказал Сеппяля.
— Просто не дали. Сейчас вообще трудное положение, людей отправляют в принудительные отпуска, — объяснил я.
— Если тебя тоже отправят в принудительный отпуск, можешь поработать в нашей с Калерво фирме, — облагодетельствовал меня Сеппяля.
Я усомнился, что дело зайдет так далеко. Сеппяля утверждал, что его затея — это верный хлеб, что он создаст акционерное общество, если я соглашусь быть третьим, и в течение трех лет мы пробьемся на биржу. Калерво рассмешил наш разговор, но мне было не до смеха.
— Как бы вас за это не посадили, — сказал я.
— Думаешь, меня посадят? — спросил Калерво.
— Не смогут, ни в коем случае, — успокоил его я.
— Тот конный полицейский Кинг может подстроить что угодно, такой подонок, — считал Сеппяля.
— Только не вступай в компанию этого Сеппяля, — почти умолял я.
— Обязательно вступлю, — настаивал Калерво.
— Ну что же, твое дело.
— Дома не стоит это афишировать, — предупредил он.
— Им неплохо было бы знать заранее, — считал я.
— Ничего им не скажу, — объявил Калерво.
Я пообещал молчать, если уж он так хочет. Около половины пятого Анники вышла, и мы поехали к ее квартире. Там большая часть вещей была упакована еще с вечера в чемоданы и ящики. Мы отнесли все в машины. Анники подмела комнату, оставила ключ в комнате на подоконнике, и мы поехали на новую квартиру. Сеппяля хотел тут же начать праздновать, но я не позволил. Это ему не понравилось, он сманил Калерво, и они отправились в город, пообещав утром явиться за машиной.
IX
На следующее же утро я узнал, что Саари достал деньги в банке и решил стать единоличным владельцем типографии. Утром в конторе он, усмехаясь, пригласил одного из знакомых клиентов приносить заказы в свою новую типографию, а клиент тут же рассказал об этом кое-кому в конторе, вскоре известие дошло до меня и заставило задуматься. Хотелось пойти и спросить у самого Саари, но я не пошел.
После обеда, когда я как раз собирался уходить, позвонил Мартикайнен и пригласил меня к себе в кабинет. Начальник второй смены уже пришел, мы все обговорили, я пожелал ему хорошо провести субботу и воскресенье и пошел к Мартикайнену. У двери Мартикайнена горела желтая лампочка, я подождал, пока она погаснет, нажал на кнопку и, после того как зажглась зеленая, вошел. Он сидел за столом, прочищая трубку, затем продул ее и велел мне сесть.
— Ты, наверное, уже догадываешься? — спросил он.
— Нет, — сказал я.
— Мы вынуждены отправлять в принудительный отпуск и младший руководящий персонал, если уж рабочих отправляем.