— Слушай, не надо пугать, — сказал он.
— Почитай кодекс, что там сказано о даче ложных показаний.
— Я хотя и деревенский, но меня на мякине не проведешь, — сказал он.
— За ложные показания можно и в тюрьму угодить, — добавил я.
— Что-то не верится. — Олли усмехнулся.
Я сказал, что у меня нет с собой кодекса, но он может проверить в городской библиотеке, если знает, где она находится.
Обратно я поехал мимо спортивной площадки и через железнодорожные пути фабрики к окружной дороге. Возле спортивной площадки в машину пахнуло запахами табачной фабрики, но почти сразу же их опять перебила прозаическая вонь сульфата.
По мосту окружной дороги я выехал на материк, сразу же свернул вправо и на развилке выехал на дорогу, ведущую на север.
VI
Одновременно со мной к городу приближался рейсовый самолет, вблизи от города он заложил вираж влево, к аэродрому, а я поехал мимо поворота на дорогу, ведущую к аэродрому, принадлежащей ипподрому рощицы, через железнодорожный виадук, в город. Было светло, в воздухе ощущалась весна, по пути в одиночестве я смог обдумать дела квартирные, и проблемы покупки собственной типографии, и ситуацию на работе, и то, что было связано с адвокатом для Калерво. Я оставил машину на улице перед домом, где жила Анники, и пошел к ней. Анники ждала меня и сразу же начала ставить на стол еду.
— Я уже думала, что ты сегодня не приедешь, — сказала она.
— Пришлось съездить и в Пиетарсаари, — объяснил я. — Зачем?
— Навестить старых зазноб, — пошутил я.
Моя шутка ей не понравилась. Сидя на диване, я ел бутерброды и запивал молоком прямо из банки. Из-за того, что Анники была беременна, я теперь не хотел курить здесь, в маленькой комнате. Она попросила рассказать, что же на самом деле случилось, и я рассказал все. Но это не очень-то ее встревожило; квартирная проблема и то, как раздобыть деньги для задатка, были для нее сейчас гораздо важнее, и еще надо было всесторонне обдумать детали договора о найме перед тем, как подписать его, и она говорила мне об этом довольно долго.
— Мне нужно найти адвоката, — сказал я.
— Неужели всем этим должен заниматься ты?
— А кто же еще?
— Разве сам Калерво не может? Он ведь сам устроил себе это удовольствие.
— Да он только завтра выйдет из камеры, и то если полицейскому так будет угодно, а нет — продержит Калерво там, сколько позволит закон, — сказал я.
— Он и тогда успеет.
— Я обещал, от Калерво толку все равно не будет, да и от стариков моих тоже.
Номера телефонов, адвокатских бюро легко нашлись в телефонном справочнике. Но ни одного адвоката, к несчастью, я не знал. Я выписал на отдельный листок номера, фамилии и адреса бюро, их значилось около десятка в разделе «Юридические конторы».
— Не знаю, кого из них нанять, — сказал я.
— Я спрошу завтра в банке у заведующего, — сказала Анники.
— А что, если позвонить Пихлая? У него наверняка здесь, в городе, масса всевозможных знакомых.
— У отца или сына?
— Все равно.
Нашел в книге телефон Пихлая и позвонил, ждал, считая гудки в трубке, затем услышал голос художника.
— Это Ильмари Аутио, — сказал я.
— Ну здорово! — обрадовался он.