- Хм, - задумчиво протянула Ана и кинула в меня недоверчивый взгляд.
Триединый! Будто она еще недовольна тем, что не выйдет насильно замуж. За эти дни я, кажется, узнала о бывшей подруге куда больше, чем за все годы, что мы жили бок о бок в одной комнате монастыря. Удивительно, как тогда было легко и просто.
Но жизнь вне монастыря показала истинное лицо Аны.
У платья оказалась сложная шнуровка и было совершенно непонятно как правильно надевать рукава. В итоге мы провозились какое-то невероятное количество времени, пытаясь меня одеть. Но результат просто поражал.
Я рассматривала себя в небольшое круглое зеркало и не могла поверить, что выгляжу как настоящая королева. Если у меня и были мысли испортить платье назло Феликсу, даже не смотря на угрозу ступить на остров голой, то сейчас они полностью исчезли.
- Чего красуешься? — недовольно осведомилась хмурая Ана. — Словно ты мечтала стать чьей-то женой. Сама же всегда говорила, что хочешь другой судьбы.
Услышав завистливые нотки в ее голосе, я резко ее осадила:
- А у меня есть выбор?
Та поджала губы и отвернулась к окну.
Снаружи вдруг послышался громкий всплеск воды, а через минуту корабль полностью остановился. Кажется, приплыли.
42.
Я и Ана одновременно подлетели к окну, чтобы посмотреть на легендарный остров, где стоял первый храм Триединого Бога.
Но много разглядеть не удалось. А заслышав чьи-то шаги снаружи, я быстро спрятала драконий свисток в корсаже платья.
Вряд ли он мне пригодится, но оставлять его где попало я не собиралась. И несмотря на то, что именно Ана его вернула, ей я не доверяла.
Дверь в каюту открылась, снова являя Орха.
- Идем, - коротко приказал он, пристально оглядывая мою фигуру, а затем выгнул одну бровь и хмыкнул. — А так вроде и ничего.
Я проглотила колкость и молча последовала за громилой, напоследок оглянувшись. Ана вновь прилипла к окну, словно ей не было никакого дела до моей участи. Ни капли сочувствия.
Настроение ухудшалось с каждым шагом. Будто меня на виселицу вели, а не в храм.
На палубе меня уже ждал Феликс. Белобрысый тоже переоделся. Вместо привычной одежды из черной кожи на мужчине красовался красный, отделанный серебром, наряд. Светлые волосы были наполовину собраны.
Вид у Феликса был довольно впечатляющий. Словно не обычный головорез, а какой-нибудь лорд из высших драконидов. Я невольно залюбовалась и замедлила шаг.
Белобрысый рассматривал меня с едва заметным удовлетворением. Видимо всерьез опасался, что на острове я буду голой.
Как только нашу лодку спустили на воду, я перестала цепляться за деревяный бортик и оглянулась на остров. Место, где дракониды вступали в брак, было каким-то больно мрачным. Пустые скалы, сплошные камни и высокая статуя Триединого Бога на фоне тяжелого свинцового неба.
Обычно божество изображали с молитвенно сложенными на груди руками и закрытыми глазами на трех ликах. Но на острове он стоял, раскинув руки в стороны, а три лица — отец, мать и дитя — смотрели прямо и будто бы грозно. Чем ближе мы подплывали к острову, тем сильнее приходилось запрокидывать голову, чтобы рассмотреть внушительных размеров статую, перед которой я испытывала благоговейный ужас.
Старик Трой, который зачем-то плыл вместе с нами, тихо сказал:
- Не бойся.
Я удивленно взглянула на старика, но не нашлась что ответить. Мне было стыдно за испорченный суп. И вместе с тем его присутствие говорило, что Трой был в курсе для чего я здесь. А значит старик был определенно заодно с Феликсом и всей его командой. Я-то искренне считала, что Трой очутился на корабле просто волей обстоятельств и ничего не знал о планах моего белобрысого похитителя.
Когда лодка стукнулась о берег, Феликс помог мне выйти и, не выпуская моей руки, повел наверх по каменистой дороге к храму. Орх и еще пара мужчин с корабля остались стеречь лодку, а Трой пошел вместе с нами.
Земля была мокрой. На камнях блестела морская соль. Ни звуков животных, ни шелеста травы — ничего это не было.
Каменистый остров казался самым безжизненным клочком земли на всем свете. Удивительно, что именно здесь женились дракониды.
У подножья храма дул сильный ветер. Однако несмотря на практически ледяные порывы воздуха, внутри храма было гораздо холоднее, чем снаружи.