Реальность того, что произошло, была существенно менее драматичной.
Та часть, где я добирался автостопом через три штата, — правда, однако я ждала звонка Санти, пока не оказалась в безопасности на границе Нью-Джерси, чтобы дать Сэму побольше времени на опережение, а не потому, что у меня не было доступа к телефону.
Я ничего не говорила о Ньюпорте или захудалом мотеле, где член Сэма оставил во мне восхитительный шрам, такой же, как тот, что остался на моей коже.
Когда я закончила, на обветренном лице моего отца отразилась ярость войны.
В глазах моего брата появилось кровожадное выражение.
А я? Я сдержала свое молчаливое обещание, данное моему самому темному и грязному рыцарю.
Я сделала то, что должна была сделать.
Я играла роль невинной жертвы, одновременно рисуя его во всех красках дьявольского злодея. Если бы я знала, что это защитит его, я бы с радостью взяла всю вину на себя. Но мои отец и брат так глубоко увязли в этой войне Карреры и Сантьяго, что они бы мне все равно не поверили.
Привычная ложь всегда приятнее неприятной правды.
Но это не значит, что у меня нет своего собственного покаяния.
Мое время в Америке закончилось. Мне уже приказали вернуться в Мексику до того, как мы с Сэмом вылетели… Вернувшись, я поняла, что больше никогда не увижу ярких огней нью-йоркского горизонта.
— Пожалуйста, папа, — умоляю я, пытаясь снова связать хрупкие нити мира, которые распадаются у меня на глазах. — Не раздувай пламя войны, нам с Санти придется ее тушить.
— Говори за себя, — говорит мой брат, в его темном взгляде мерцает жестокость. — Я был готов сражаться в этой битве годами. Все, что мне было нужно, — это оправдание. Уголок его рта приподнимается в озорной улыбке. — Итак, я полагаю, что должен поблагодарить Сандерса, прежде чем всажу ему пулю между глаз.
С таким же успехом он мог выстрелить мне в грудь.
— Papá!13 — Умоляю я, поворачиваясь к грозному мужчине, который теперь нависает надо мной. — Сделай что-нибудь!
— Да. Поворачиваясь к входной двери, он кивает туда, где на страже стоит безучастный ЭрДжей. — Скажи пилоту, чтобы готовил самолет. Моя дочь прибывает в Тетерборо через полчаса. Он бросает на меня полный вызова взгляд. — Она едет домой.
— Sí14. Это первое и последнее слово, которое произносит ЭрДжей, прежде чем нажать кнопку на своем телефоне, в его глазах безмолвное предупреждение. Помни о нашей сделке…
Трое против одного — не лучший шанс ни для кого. Но когда ты дочь короля, возвращающаяся с битвы со знаками отличия его заклятого врага, это практически невозможно.
Закрывая глаза, я наслаждаюсь последним моментом свободы, прежде чем молча направиться в свою спальню, чтобы собрать вещи для своей новой жизни…
И неохотно возвращаюсь к тому, что я оставила позади.
Эпилог
Лола
Семь месяцев спустя
— Эй, Даниэла! Подожди!
Поправляя тяжелый рюкзак, сползающий с моей руки, я улыбаюсь игривой блондинке, машущей мне с другого конца двора. Кажется, ее зовут Ванесса. Она милая девушка, временами чересчур разговорчивая, но безобидная.
Я должна знать. Мои отец и брат лично проверяли каждого студента в кампусе Нортгейта. Это место совсем не похоже на Рутгерс. Здесь всего две тысячи студентов, и затеряться среди них практически невозможно, поэтому моя семья держит руку на пульсе, не допуская права на ошибку.
Никаких темных углов, в которых могли бы спрятаться маски Сантьяго.
По крайней мере, они так думают.
— Все в порядке? — спрашиваю я, стараясь говорить с максимально возможным акцентом. Не нужно вызывать подозрения и делать симпатичных блондинок мертвыми.
Я смеюсь про себя. Кто знал, что эту фразу можно использовать дважды за одну жизнь?