Никому не доверяй.
Никто тебе не друг, милая. Они всего лишь выжидающие враги.
Подозревай всех.
Каждый человек — змея. Просто некоторые лучше сбрасывают кожу.
Я проглатываю предупреждения отца, жидкость выплескивается через край моей красной чашки, когда я отдергиваю руку. Если я не займу свой рот, мое истинное лицо раскроется… Глаза Троя следят за каждым движением, пока я поднимаю свой бокал, допивая то, что осталось. Как только уголки его рта приподнимаются, я делаю шаг вперед.
Правила созданы для того, чтобы их нарушать, особенно неписаные.
— Доверие нужно заслужить, Трой. Одарив его сладкой улыбкой, я опускаю свою недокуренную сигарету в его пиво, сопровождаемая хором испуганных вздохов.
Мое имя состоит из множества вариаций слова — шлюха-, но к тому времени, как они догоняют меня, я уже нахожусь на полпути через комнату.
Идеально, Лола. Это было полной противоположностью — сливаться с толпой… —
Предполагается, что я должна упасть в обморок и хлопать глазами. Вместо этого я надела диадему на голову и разрядила пистолет в стену.
Благополучно погрузившись в недра импровизированной танцплощадки, я украдкой оглядываюсь на своих друзей. Их рты все еще разинуты от шока. Я тяжело вздыхаю, притворяясь, что танцую под раздражающую музыку, от которой дребезжат стекла.
Завтра меня будет ждать множество вопросов. Придется принести извинения. Бомбы нужно будет обезвредить. Диверсии должны быть продуманы…
Но сегодня ночью инстинкт слишком сильно пульсирует в моих венах, чтобы его игнорировать.
Нельзя вырасти дочерью вора в законе, не научившись разбираться в дерьме, чтобы добыть правду. Правдивость Троя Дэвиса — вот что делает его таким опасным. Он — гадюка, прячущаяся за рубашками поло и ботинками-лодочками.
К счастью для меня, я умею читать мудаков из братства.
Когда моя походка замедляется, я смотрю направо, где пара полуночных глаз все еще наблюдает за мной.
Но не он.
Мне бы больше повезло читать в темноте, чем читать Сэма Колтона.
Я должна быть дома.
Я должна лежать на диване в своей любимой пижаме и смотреть Netflix, забыв, что вообще соглашалась прийти сегодня вечером.
Но это не так.
Через двадцать минут после того, как я всех бросила, я все еще стою, прислонившись к стене, на этой вечеринке. На кусок дерьма Сэма — стиснув зубы, я оглядываю все из мрамора и хрусталя — и вздыхаю на его невыносимо красивую квартиру.
— Какого черта я все еще здесь? — Я ворчу вслух, только то, что срывается с моих губ, совсем не похоже на то, что было у меня в голове. Вместо этого это звучит как одно длинное слово, обмакнутое в карамель.
От этой мысли у меня сводит живот.
— Вот почему Санти сказал тебе не пить, Йола. Я моргаю. — Лоя. Я снова моргаю, тяжесть на моей шее заставляет мой подбородок упасть вперед. — Йоя…-
Какой, черт возьми, сорт рома подает Сэм?
Моя голова откидывается назад, с глухим стуком ударяясь о стену. — Ой… Завтра будет больно. Я пытаюсь поднять руку, чтобы потереть ее, но тяжесть с моей шеи теперь обхватывает запястье. И вот я стою там, запрокинув голову, согнув колени и отяжелевшими руками, покачиваясь в пляшущем оранжевом свете.
Вверх.
Лежу.
Слева.