Я стала сталкером. Проезжала мимо его квартиры в любое время ночи, просто чтобы мельком увидеть его. Случайно поинтересовалась его местонахождением в кампусе. И постыдно стояла в переулке перед Лисьей норой, ожидая, когда он снова появится.
Я описала столько кругов, что у меня закружилась голова.
После четырех дней молчания я решила, что пришло время проверить материнский совет Иден Лачи Карреры.
Вот так я и оказалась здесь, в захудалом баре колледжа, за тарелкой начос с каким-то парнем из студенческого братства, который мне даже не нравится.
Полагаю, Алекс, как его там, достаточно мил — дешев, как черт, но мил. Однако меня это не интересует. Даже эти типично американские ямочки на щеках не могут отвлечь мое внимание от мужчины, которому принадлежат мои мысли.
Раньше я жаждала нормальной жизни — шаблонного, пресного существования. Благодаря Сэму и его грязному виду разврата, теперь я жажду восстания. Я жажду раздвинуть границы и испытать свои собственные возможности. Я жду захода солнца, чтобы танцевать в темноте.
Его темноте.
Вздыхая, я бросаю недоеденную лепешку на тарелку и достаю из сумочки бутылку свежей воды. Отвинтив крышку, я медленно пью, чтобы не разговаривать со своим кавалером.
— Ты же знаешь, что у них здесь есть вода, верно?
Прижимая горлышко бутылки к нижней губе, я нерешительно улыбаюсь ему. — У меня есть правило не пить то, что не запечатано. Увидев, как он нахмурил брови, я добавляю: — Девушка никогда не может быть слишком осторожной.
Но она определенно может быть слишком отчаянной — и я надеюсь исправить это сегодня вечером.
Наступает неловкое молчание, пока Алекс лениво крутит телефон по столу. — Итак, какая у тебя специальность?
Это все, что я могу сделать, чтобы не закатить глаза. Вот до чего дошло — светская беседа с картонным заполнителем.
— Пока никакая, — говорю я, выскальзывая из липкой кабинки. — У меня всего несколько недель на первом курсе. Прежде чем он успевает задать еще один банальный вопрос, я поднимаю палец, уже уходя. — Сейчас вернусь. Мне нужно в дамскую комнату.
Конечно, я и близко не собираюсь заходить в дамскую комнату… Еще раз.
Лавируя между поцарапанными столами и барными стульями, я исчезаю в уединенном коридоре к тому, что, как я надеюсь, является задней дверью.
Той, которая ведет в другой темный переулок, может быть…?
Ностальгия — безжалостная сука.
Но прежде чем я успеваю сделать еще один шаг, твердая рука обхватывает мою руку и тащит в нишу.
— Куда, черт возьми, ты собралась?
Стиснув зубы, я вырываю руку из когтистой хватки ЭрДжея и разворачиваюсь, готовая плюнуть огнем. — Наружу.
— Я так не думаю.
Если мне придется иметь дело еще с одним мужским самолюбием…
— Неужели у тебя нет занятий получше, чем нянчиться со мной?
Ты не то говоришь, Лола.
Даже находясь в тени, я вижу, как крепко сжаты его челюсти и предупреждение в ониксовых глазах. — Да, мне нравится руководить этой чертовой операцией на Восточном побережье для твоего брата. К сожалению, маленькая chaparrita решила поплавать с акулами и была укушена.
Я вздрагиваю от резкого обвинения в его тоне. ЭрДжей Харкорт настолько эффективен, насколько это возможно. Он не верит в пустую трату времени или ресурсов на выполнение рутинных задач или…
Погоня за бабочками.
Я скрещиваю руки на груди. — Это нечестно.
— Жизнь несправедлива, Лола. Если бы это было… Его голос замолкает, оставляя остальное невысказанным.