— Артефакт, который должен делать громче.
Мужчина бросил на арку пронизывающий взгляд.
— Заклинание работает, на сцене тихо… — Он пожал плечами. — Всё в порядке, лиа, вас прекрасно слышат.
Тело ошпарила колючая волна. В порядке⁈ Работает⁈ То есть арка в одну сторону увеличивает громкость, а в другую уменьшает? И все слышали дурацкий вопрос про сломавшийся артефакт? Вот же блин…
Лера медленно развернулась обратно. Да, все слышали. Сначала-то народ не особо смотрел на сцену, а вот теперь… Смотрят! Потешаются, наверное, над дурочкой деревенской.
Лицо горело, тело горело. Казалось, что и бумага, намертво зажатая в онемевших пальцах, сейчас воспламенится.
Взгляд выхватил из толпы знакомые лица: Розалия с подружками, в паре шагов от них — Солана, из-за плеча которой выглядывает Херта. От всех так и веет презрением с изумлением вперемешку. Переглядываются. Наверное, гадают, к кому это она в клиентки попроситься хочет, кому достанется такое удовольствие — отшить уродину.
А вот фиг вам! Скоро локти кусать будете!
Отгоняя морок, Лера тряхнула головой, выпрямилась и перевела взгляд на Маркуса. Как советуют из каждого утюга, надо выделить в зале одного человека и читать ему. Конечно же, это будущий патрон.
Но Маркуса на прежнем месте не было. Ни его, ни Шона! Да и бог с ним, с Шоном. Маркус-то где⁈ Обмирая от ужаса, Лера обшаривала взглядом толпу, но лица расплывались, превращались в одинаковые белые пятна…
— Лиа, если вы не готовы, можете выйти позднее.
Не сразу дошло, что к ней обращается распорядитель, незаметно оказавшийся рядом. Почти не соображая, она пробормотала:
— Я готова, всё хорошо…
Движение у сцены привлекло внимание, и Лера чуть не всхлипнула от облегчения: сбоку от Дилана встал Маркус. Вот она паникерша! Он же просто ближе подошёл, чтоб ей не пришлось пробираться к нему через весь зал.
А Маркус снова сцепил руки напротив груди и что-то произносил одними губами.
Да, да, она все понимает. Сейчас, только горло прочистит…
Побоявшись кашлять — оглохнут еще там, — Лера сглотнула, и сразу начала:
— «Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море.»
От волнения голос прозвучал низко и сипло, но уже на следующих словах выправился, окреп:
— 'Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо, и бились волны внизу о камень.
А по ущелью, во тьме и брызгах, поток стремился навстречу морю, гремя камнями…
Весь в белой пене, седой и сильный, он резал гору и падал в море, сердито воя.'
Лера сбилась. Маркус почему-то качал головой, и разве что фэйспалм не делал. Неужели так плохо? Она покосилась на Дилана и появившегося тут же Шона. Рыжик с несчастным видом впился зубами в большой палец, зато Шон слушал с интересом. Ну, хоть кто-то…
Решив ни на кого не смотреть, Лера уткнулась в свиток и стала читать громче. Даже злее.
Вскоре четкий ритм захватил ее саму. Вокруг больше не было ни зала, ни людей. Вместо них грохотало море и сияло солнце, а из его лучей черным силуэтом падал умирающий Сокол. Умирающий, но не сломленный.
— 'И крикнул Сокол с тоской и болью, собрав все силы:
— О, если б в небо хоть раз подняться!.. Врага прижал бы я… к ранам груди и… захлебнулся б моей он кровью!.. О, счастье битвы!..'
Седовласый мужчина спокоен. Плаха, палачи, кандалы — все это не важно. Важно лишь то, что поступал он по велению совести и сердца.
— « И дрогнул Сокол и, гордо крикнув, пошел к обрыву, скользя когтями по слизи камня.»
Горло сжалось, но Лера упрямо выталкивала слово за словом. Вот Сокол бросился вниз… упал, и волны унесли его тело… Она мельком взглянула на молчащий зал. Все лица были повернуты к ней, никто не разговаривал и не ходил.