— Почему это я должна с ним договариваться? — Лера огляделась в поисках съестного.
Син Лидарий сокрушенно покачал головой:
— И на что вы рассчитываете? Такую возможность упустили! Похлебку будете?
— А другого нет ничего?
— Нет! — повар сердито брякнул о стол тарелкой. — У вас в деревне небось из деликатесов только козий сыр и был! А тут… вообразили! Думаете, раз студентка, так и с патрициями сравнялись?
— Да ничего я не думаю, — буркнула Лера и, сев за стол, неохотно придвинула бобовую похлебку. Еще теплая. — Спасибо.
— То-то же!
Под пристальным взглядом повара выловив все бобы, Лера распрощалась и вышла через служебный вход, который использовали для подвоза продуктов. Он вел сразу за стены кампуса: обежать кругом и вот оно — родимое окно.
Сегодня, однако, Лера забираться в комнату не торопилась. Она прошла дальше и остановилась под окном Дилана и Шона. Там горел светляк. И тепло у них, конечно же. Счастливчики.
Лера отступила в темноту, слепила снежок и легонько бросила в стекло…
— Ты ненормальная! — в голосе Дилана восторг перемешался с неодобрением.
— Действительно, Вэлэри, — поддержал рыжика Шоннери, — судьба дала тебе второй шанс, а ты снова отвергла его.
Отогревшись, Лера рассказала о предложении хлебопеков и теперь размышляла, как бы словно невзначай упомянуть отца Маркуса. На ум ничего не приходило, но последние слова Шоннери подали идею.
Лера вздохнула:
— Жаль, что второй шанс дается не всем.
Впрочем, вздыхала она искренне. До сих пор пробирало дрожью от видения гордо стоящего на помосте седовласого мужчины с такими же, как у Маркуса, черными глазами.
— Ты о чем? — спросил Дилан.
Опустив ресницы, чтобы прикрыть неуместное торжество, Лера пожала плечами:
— Да так… Вспомнила, что дэра Луция казнили. Я же видела…
Горло сжалось, и она не договорила. Заготовленные вопросы и планы дальнейшего «завоевания» Маркуса показались вдруг такими мелочными, такими ничтожными.
Но ведь это все ради возвращения домой! Не ради денег или комфорта!
— Да, жаль, — неожиданно отозвался Шоннери. — Отец Маркуса был одним из самых справедливых и смелых людей, что я знал. Даже, пожалуй, самым смелым.
Сказав так, Шоннери помрачнел и уткнулся в книгу, но его слов Лере хватило, чтобы продолжить.
— Почему ты так думаешь? — спросила она.
Однако вопреки ожиданиям Шоннери вскинул холодный взгляд и отрезал:
— Это лишь моё мнение, и пояснять его я не собираюсь.
Лера обиженно поджала губы. Вот же… правильный какой! Но в этом его слабость, и, видимо, придется использовать «грязный» способ. Прости, Маркус, простите, дэр Луций, но информация от знающего человека очень нужна.
Лера повернулась к Дилану:
— А странно ведь, что представителя такого древнего рода казнили, правда?
— Почему странно? — лениво откликнулся Дилан. — Закон же нарушил.