И не важно, чем он занят,
Если он худеть не станет,
А ведь он худеть не станет
— Если конечно вовремя подкрепится. Да!
Есть, кстати, хотелось. Лера глотнула отвара. Мятный…
Студентки сидели за длинным общим столом, вернее, сидели старшекурсницы, а новенькие им прислуживали. И одуряюще, до головокружения, пахло копченым мясом. Лера чуть не бегом пересекла гостиную, утешая себя тем, что и Ленора с подружками не едят, а лишь облизываются, глядя, как вкусности исчезают в чужих животах.
В комнате было темно и холодно. Как всегда.
Ополовинив кувшин, Лера закуталась в одеяло и провалилась в сон под сладкие мечты о гладкой красивой коже вместо рубцов.
— Эй, что у тебя с лицом⁈ — сразу же спросил Дилан, переставая жевать.
Вот же… внимательный какой! Лере вовсе не хотелось светить вчерашними «подвигами», однако, если запястье еще можно было скрыть рукавом, то не надевать же на голову вуаль. Да и не помогла бы она. Тут, скорее, паранджу надо.
В столь ранний час столовая должна была пустовать, но с какого-то перепугу Дилан и Шоннери явились к самому открытию. А ведь Лера специально выбралась загодя, рассчитывая поесть в одиночестве.
— И чего вы так рано? — недовольно проворчала она, игнорируя вопрос рыжика и присаживаясь к приятелям.
Дилан ехидно покосился на Шоннери:
— Да, вон, соседушка пытался второй раз к лэру Маркусу подкатить — всё в клиенты просится. Того днем-то не отыщешь, зато завтракать он спозаранку ходит, ну мы и подсуетились… Выловили, когда уходил.
Лера чуть не застонала. Если Маркус уже стал патроном, то вряд ли он примет подарок еще и от неё: по негласным правилам, если первокурсников было меньше, то третьекурсник не брал двух клиентов, чтобы, понимаешь, всем досталось. А в нынешнем наборе аж десяти студентов не хватало до равенства.
Сделав вид, что всё её внимание поглощено чечевичной похлёбкой, и старательно пряча разочарование в голосе, Лера спросила Шоннери:
— Значит, лэр Маркус будет твоим патроном?
— Будет или нет… Грядущее туманно, — отстраненно произнес «ботан». — Никто не в силах пронзить взглядом дымку, застилающую путь, что лежит у нас под ногами.
Дилан фыркнул и с усмешкой пояснил:
— Да не взял его лэр Маркус.
— Почему не взял? — встрепенулась Лера. — Уже с другим договорился?
— Не-е, он всем отказал. То ли не достойны мы выполнять поручения наследника ван Саторов, то ли еще чего. Кто ж разберёт, что там в башке его стриженой делается?
Шоннери поджал губы, а потом с преувеличенным вдохновением обратился к Лере:
— Всё чаще мне кажется, что у рыжих людей отсутствует некий орган, отвечающий за уважение, терпение и молчаливость. Впрочем, я могу ошибаться и потому хочу провести исследование на тему: «Имеет ли наглость рыжих пределы?». Вэлэри, у тебя, случаем, нет еще одного такого же знакомого?
Лера засмеялась тихонько, оберегая горло, а Дилан выпятил грудь и задрал подбородок:
— Ха! Я неповторим, понятно? И, Вэлэри, хватит увиливать, говори уже, что у тебя с лицом? Будто в кипяток окуналась.
— Почти угадал, — хмыкнула Лера. — М-м, а чечевица сегодня ничего так, съедобная.
Дилана вдруг осенило:
— Это на посвящении, да? На посвящении?
— На нем самом, — нехотя отозвалась Лера. — Но давайте не будем об этом. Не хочу даже вспоминать.