Когда Лера дошла до двери, в тишине раздался мрачный голос Соланы:
— К целителям сходи… ущербная.
Глава 29
Путь к сердцу мужчины
Лекарская встретила гробовой тишиной. Только горящий светляк вселял надежду, что целитель все же на месте.
Лера постучала в дверной косяк и сипло спросила:
— Есть тут кто-нибудь?
Обожженное горло натужно выталкивало слова, запястье с сочащейся из-под лопнувших волдырей сукровицей дергало всё сильнее, а лицо пекло, и казалось, будто оно превратилось в подушечку для иголок. Это под действием адреналина да в прохладной воде не чувствовалось, насколько серьёзны повреждения, однако стоило возбуждению улечься, и пришла боль.
А над другими так не издевались! Когда, успокоившись и переодевшись, Лера вышла из комнаты, старшие как раз устроили первокурсницам знакомство со стихиями. И оно было далеко не такое жёсткое: Ленора с подружками кучковались в центре широкого огненного круга, а над ними собрались три водяных шара, где-то по ведру в каждом. Потом эти шары лопнули и окатили завизжавших девиц водой. Следом взметнулся небольшой смерч, поднял невесть откуда взявшуюся пыль вперемешку с песком и всем этим делом облепил мокрых девиц. Выглядели они, конечно, так себе (как говорил ослик Иа, жалкое зрелище, душераздирающее), но все были целы и здоровы.
Тогда за что с ней-то так обошлись? Из-за того, что она их дурацкий стих прочитала неподобающе или потому, что назвала их дрянными поэтами? Впрочем, не важно. Сейчас бы вылечиться побыстрее.
Лера снова, но уже громче, постучала в косяк приемной.
Сбоку, из неприметной двери, вдруг выглянула сонная женская физиономия.
— Чего тебе?
— Вот, — Лера протянула обожженную руку.
Целительница, диа Вивиан Сорель, накладывала жирно блестящую мазь и, не переставая, приговаривала:
— Ну надо же… Сколько лет я в этой академии, а еще ни разу ко мне с посвящения девушки не попадали. Даже юноши редко, а уж девушки… Больно было? Ну не переживай, рука за неделю полностью восстановится, а лицо через день как новенькое будет. В смысле, как прежде… М-да… Кто ж тебя, бедняжку, так? Ужасные рубцы! — она неодобрительно покачала головой и с сочувствием спросила: — Совсем денег нет?
— Да почему? Есть немного, — расслабленно пробормотала Лера.
От заклинания, которое в магзрении виделось как зеленоватое свечение, окутавшее руку, на неё накатило блаженное состояние покоя и захотелось спать.
— Немного здесь не поможет, — диа Вивиан оценивающе вгляделась в рубцы. — От сотни до двух запросят. Золотых, конечно.
— Что?
— Что «что»? Я говорю, деньги нужны, чтобы личико твое в порядок привести! Или ты собираешься всю жизнь с ним мучиться?
Приоткрыв рот, Лера уставилась на целительницу. Значит, правда! Сотня-две золотых… И личико в порядок… Магией! И никаких изнурительных операций.
— Эй, эй! Не вздумай сознание терять, — затормошила ее вдруг диа Вивиан. — Мне тебя до кровати не дотащить!
Лера моргнула, приходя в себя.
— Да я в порядке. Задумалась просто…
На прощание целительница вручила кувшин со свежезаваренными успокоительными травами и велела завтра прийти на перевязку.
— Да! И горло не напрягай пару дней! — крикнула еще вдогонку. — Никакого пения!
Прижимая к животу горячий кувшин и глядя в звездное небо, Лера шла по аллее и криво улыбалась. Никакого пения? Да пожалуйста! Хотя сейчас она была бы не прочь спеть что-нибудь. Подумать только — убрать рубцы магией! Хоп и всё! И что такое сто-двести золотых? У неё, конечно, и один не наскребается, но деньги — дело наживное, можно подумать над заработком. Да тем же репетиторством заняться! А что? Учебников здесь на руки не выдают, записей не ведут — все в памяти держать надо. Самое милое — мнемотехники использовать.
От воодушевляющих мыслей внутри прямо-таки расперло, и убедившись, что никого вокруг нет, Лера позволила себе маленькую шалость: по-русски тихонько пропела:
— Хорошо живёт на свете Винни Пух,
От того поёт он эти песни вслух.