Поль: Когда я спросил, почему его так встревожило то, что я продаю магазин и хочу быть независимым от него.
Я: И почему тебе захотелось плакать?
П о л ь: Я почувствовал, что готов заплакать — не знаю, почему.
Я: Ты не хочешь прекратить этот разговор?
Поль: Нет.
Я: Почему он забеспокоился, когда ты сказал, что продаешь магазин?
Поль смотрит на меня с тревогой.
Я: У тебя есть какие-нибудь предположения о внутренних причинах?
Поль: Да, но я не хочу думать об этом.
Я: Так почему твой отец заволновался?
Поль: Он рассчитывал на меня на случай, если с ним что-нибудь случится.
Я: Он когда-нибудь говорил об этом?
Поль: Нет, никогда.
Я: А ты не знаешь, почему он об этом никогда не говорил?
Поль: Нет.
Я: Почему он не хотел твоего развода?
Поль: Если бы я развелся с Конни, семья бы распалась и он не смог бы на меня рассчитывать.
Я: Как так?
П о л ь: Я мог бы уехать и жить в другом месте.
Я: Что бы тебе пришлось сделать, прежде чем уехать?
Поль: Продать магазин. А я как раз это и собирался сделать.
Я: Так что так обеспокоило его, когда ты высказал желание продать магазин?
Поль: Мое пребывание здесь и доход от магазина являются для него «страховкой» на случай, если он не сможет работать.
Я: Почему, как ты думаешь, он не позволял тебе поступать так, как ты хотел?
П о л ь: Я был его «страховкой». Я обязан ему! Негодяй! Он все эти годы держал меня на поводке!
Я: Ты считаешь, что твой отец — плохой человек?
Поль: Нет.
Я: Почему же ты назвал его негодяем?
Поль: Потому что он использовал меня! Я дважды пытался развестись, и он останавливал меня ради самого себя!
Я: Тогда почему тебе захотелось плакать, когда он сказал, что ждет от тебя помощи?