Читать книгу «Тренинг уверенности в себе» онлайн.

Алан: Это само собой, но сейчас речь идет не о дружеском одолжении, а о бизнесе. Я боюсь, что, если мы вместе войдем в дело, нашу дружбу ждет крах (Игра в туман, Самораскрытие).

Р а л ь ф: Я думаю, этого не произойдет.

Алан: Может, для тебя это и не проблема, но для меня — да. Если я одолжу тебе эту сумму, мои чувства к тебе изменятся. Я знаю, это глу­по, я знаю, что так не должно быть, но что я могу с собой поделать? Я таков (Игра в туман, Самораскрытие, Негативное заявление).

Ральф: Хорошо, если это так серьезно с твоей стороны, я постараюсь раздобыть денег"где-нибудь еще. Я не знаю, где я смогу их достать, но я попы­таюсь.

Алан: Давай я поговорю кое с кем. Если они заинтересуются, они тебе позвонят, хорошо? (Ра­зумный компромисс).

Ральф: Хорошо.

Алан: Ральф!

Ральф: Да?

Алан: Спасибо, что сначала ты обратился ко мне.

Алан пытался после этого разговора помочь Ральфу. Он позвонил в несколько контор, и во всех ему сказали, что не хотят участвовать в этом деле, и хвалили его за то, что он принял решение не вступать в него. Алану нравился Ральф, ему было приятно в его компании, возможно, потому, что Ральф всегда придумывал что-то интересное, отличное от стиля жизни и образа мыслей Алана. Но Ральф не мог пре­одолеть консервативность Алана, если речь заходила о дол­ларах и центах. Алан не хотел, чтобы его переживания по поводу денег вмешивались в их дружеские отношения, по­этому он прямо сказал Ральфу о своей обеспокоенности. И их дружба, которой Алан так дорожил, не пострадала.

В следующей серии диалогов вы увидите, как можно спра­виться с ситуацией, в которой большинство из нас испытыва­ют очень большие трудности: вмешательство родителей в жизнь взрослых детей.

Во всех моих группах большая часть студентов не могла установить с родителями равноправные отношения. Они жи­вут отдельно от мамы и папы, иногда уже много лет, но родители по-прежнему руководят их жизнью. Они в боль­шинстве случаев не указывают, что делать их детям, но не­пременно выражают свое одобрение или неодобрение по­ступкам своих взрослых «чад». Это происходит не только между недавно повзрослевшими детьми и их родителями. Многие люди и в сорок, и в пятьдесят, и даже в шестьдесят лет все еще находятся под властью восьмидесяти-, девянос­толетних тиранов.

До лечения (или занятий) такие пациенты не понимали, в чем проблема; они только знали, что бессильны в общении с родителями, и принимали это как неизбежное. Я же готовил их к тому, что они должны преодолеть манипуляции с роди­тельской стороны, они не обязаны безвольно и по-детски покорно подчиняться старшим.

Мы разыгрывали с ними наиболее типичные ситуации, и этот навык впоследствии помог Сэнди, одной из моих пер­вых учениц, избавиться от излишней опеки родителей. Я на­чал с того, что учил своих студентов говорить «нет» в ответ на просьбы, предложения, а то и требования со стороны родителей навестить их.

Сэнди на момент предлагаемого диалога было двадцать четыре года, она уже одиннадцать месяцев была замужем за Джеем, уже закончила колледж и замещала на работе мужа, пока он работал над дипломным проектом.

Главной причиной, из-за которой Сэнди пришла ко мне на занятия, была ее мама, которая стала требовать особого внимания к себе со стороны Сэнди после того, как ее стар­шие брат и сестра завели собственные семьи и уехали (воз­можно, чтобы сбежать от мамы). Мама Сэнди, не будучи еврейкой, являет собой типичный пример «еврейской мамаши». Этот классический тип мамаш обладает уникальной спо­собностью манипулировать членами своей семьи: они вирту­озно умеют вызвать у других ощущение вины, беспокойства и своей ничтожности. Такой тип мамаш встречается, безус­ловно, не только среди евреев с их традиционно-ограничивающей культурой. И я, и мои коллеги-психиатры встречали таких мам у арабов, католиков, протестантов, атеистов, буд­дистов, у либералов и консерваторов, у черных и белых — короче говоря, если мы не уверены в себе и не умеем себя отстаивать, мы все ведем себя, как «еврейская мамаша», разве что значительно мягче.

Сэнди рассказала о своей проблеме, и мы стали думать, как ей справиться с усиливающейся манипуляцией ее мамы, не разрушив при этом их родственных отношений. Посколь­ку Сэнди испытывала сильное беспокойство при общении с матерью, ей потребовалась длительная практика в классе, прежде чем она начала по-иному проявлять себя в отноше­ниях с родителями. Как потом выяснилось, Сэнди понадоби­лось с полдюжины «заходов», только после этого она стала замечать изменения в мамином поведении и отношении.

Приводимый диалог представляет собой сжатый вари­ант того, о чем Сэнди говорила с родителями в течение нескольких недель. Сэнди в разговоре отстаивала свое пра­во на самостоятельность и одновременно побуждала роди­телей быть более честными по отношению к ней и ее мужу, а не прибегать к манипуляциям. Все разговоры происходили по телефону. Иногда звонила Сэнди, в большинстве случаев ее мама.

ДИАЛОГ 28

Сэнди и Джей сидят на диване у себя дома и смотрят телевизор. Звонит телефон. Сэнди берет трубку.

Мама: Сандра, это мама.

Сэнди: Мама, привет! Как дела?

Мама: Твой отец не очень хорошо себя чувст­вует.

Сэнди: Что-то случилось?

М а м а: Не знаю. Он просто хочет видеть тебя в эти выходные.

Сэнди: Все так серьезно?

Мама: Поговори с ним сама.

Сэнди: Папа, что случилось?

Папа: Снова спина. Я думаю, я что-то повре­дил себе, когда пытался подстричь деревья.

Сэнди: Слава Богу! Мама говорила так, слов­но ты уже при смерти.