Конь взоржал и мотнул головой. Потом помчался вперёд. Меня снесло частично ударом, частично потоком воздуха. Я закружился, упал — и снова на то же самое, блин, плечо! Приподнялся, нашёл взглядом Горыныча.
Тот, пользуясь единственным глазом коня, подскакал к копью, вытянул руку, и то прыгнуло ему в ладонь — как метла в «Гарри Поттере». Чудовище развернулось ко мне.
Глава 21
Никто из охотников в битву не лез. Во-первых, в этом не было смысла, а во-вторых, все так и так в ней участвовали. Давая мне невероятный обзор со всех ракурсов. Снабжая меня силой, которую я ощущал, как неисчерпаемую. А ничего больше мне и не требовалось.
Горыныч встал фронтальной поверхностью ко мне. Конь повернул голову, нашёл меня единственным уцелевшим глазом и, кивнув своим мыслям, выдал огненный залп.
Защитный круг!
На этот раз я защищал только себя. Сэкономил на энергии объёма, но всё равно хорошо потратился на то, чтобы сдержать этот звездец. Как бы хреново ни было Горынычу и его коню (если, конечно, их вообще можно расценивать, как два разных существа), сил у них ещё было — хоть отбавляй.
Едва стих поток пламени, конь начал вдыхать воздух, надуваясь, будто здоровенный аккордеон. Решил жечь, пока не загорюсь? Ну, нет, этого счастья я тебе не предоставлю!
Я бросился бежать. Судя по хитрой морде коня, он рассчитал, что добежать не успею — попаду в пламя. Но вот чего не рассчитал — так это троекуровского амулета. Который помог мне вновь сократить расстояние метров на десять. Раз — и я оказался почти у самого коня. Успел оттормозиться. А вот конь оттормозиться не успел.
Защитный круг!
Невидимая стена выросла перед самой мордой как раз в тот самый момент, когда эта морда плюнула огнём. Плюнула от души, выдала такой напор, который прожарил бы саму ткань мироздания. Если бы ему дали разгуляться.
Эффект получился, как в детском мультике, где герой пытается надуть воздушный шарик изо всех сил, но надувает себя сам. Коню раздуло глотку. С треском лопнула морда. Я на всякий случай переместился обратно. Как оказалось — не зря.
Конь засветился от кончика носа до самой промежности всадника. И всё это рвануло. Зелень брызнула во все стороны. Ноги коня подогнулись, и чудовище рухнуло.
Горыныч возопил, водя руками там, где только что была конская голова.
— Убью! — орал он. — Уничтожу! Как ты посмел⁈
— Ну, такой уж я смелый, ничего не могу с собой поделать.
Троекуровский амулет показал дно. Разрядился вчистую. Поэтому я добежал до Горыныча старым добрым аналоговым способом, как в учебнике математики: из точки А в точку В. В этой самой точке В подпрыгнул, подключил Полёт и с размаху рубанул по шее. Оставшаяся голова без возражений слетела с плеч.
И меня шарахнуло.
— Владимир! Владимир⁈
Я открыл глаза и на фоне белёсого неба увидел лица Земляны и Неофита. Они из обеспокоенных тут же сделались радостными.
— Говорил же, живой!
— А я что, спорила⁈
— Чего было? — пробормотал я, приподнимаясь.
Мне помогли сесть. Колбасило жёстко, картинка перед глазами плыла.
— Ты Горыныча убил, — доложил Неофит. — Тебя молнией ударило — ты и упал. С высоты!
А, вот чего спина так болит. Блин… Ну да, припоминаю. И чего я так бурно отреагировал? Сколько там родий-то было? Сколько-сколько⁈
Я раскрыл рот и уставился на текущую справа Смородину. Только у меня одного на балансе числилось сто сорок девять родий. А получил родии явно не я один. Вся тысяча помогала, значит, при условии такого куша, доставшегося мне, остальные тоже должны были хоть по одной да получить. Ну, хотя бы Десятники, Пятидесятники и Сотники.
Н-да-а-а, жирная тварь. Удачно сходили. В любом другом контексте можно было бы уже сворачиваться и идти в кабак отмечать. И добыча хорошая, и Горыныча убили — баек травить на сто лет вперёд хватит. Но в нашем случае это всё было лишь началом. А значит, надо идти дальше.
Я встал. Полусотня Егора, проявив хозяйственность, палила тушу Горыныча. Из Смородины вышел отброшенный туда паук. Выглядел вроде нормально, только немного грустно. Ну, объяснимо — всё веселье пропустил, загрустишь тут. Паук подошёл ко мне, я похлопал его по корпусу.
— Молодца, конструкт. Так служить.