— Надо, — отрезал я.
Зачем надо, понял спустя секунду. Кот прыгнул и каким-то одним изящным движением открыл клетку с соколом. Грамм с радостным клёкотом вылетел на свободу и вцепился когтями мне в плечо.
Я взвыл. Знал бы — доспех бы накинул.
— Это ещё что…
Я не договорил. Потому что кот тупо исчез.
— И вот всегда он так! — прокомментировала мстительная Тварь. — Даже «здрасьте» не скажет! Как ты это хамло хвостатое терпишь, вообще?
— Можно подумать, ты дофига здороваешься.
— Сравнил! Меня — с воротником ходячим! — Тварь горделиво задрала голову. И тут же сменила тон на заискивающий. — Хозяин! А ты меня с собой возьмёшь, да? Передумал, за мной пришёл?
Я покачал головой:
— Нет, Тварь, не возьму. Там потустороннее. Неизвестно, как ты там будешь. И будешь ли вообще. Обсуждали ведь уже, чего опять начинаешь?
Тварь по-человечески вздохнула.
— Ну да. Не знаю я, как буду… Не бери уж, ладно. Я тебя тут подожду. Только ты вернись! Я тебе послужу ещё. — Тварь преданно посмотрела мне в глаза.
— Да вернусь, вернусь. Ты тон-то похоронный смени! Мы не гибнуть, а побеждать идём. Радуйся.
— Чему тут радоваться, когда жрать не дают…
— Ну вот, другое дело. Дадут, не бойся. Сейчас просто суета небольшая, сама видишь.
Я хотел снять с плеча сокола и посадить обратно в клетку, но тот долбанул меня клювом по руке и заклекотал.
— Да что за⁈.. — начал было я.
И вспомнил наказ Карелии Георгиевны. «Союзников не отвергай».
Хм. Может, это и имеется в виду — союзник? А зачем он мне, месседжи отправлять? Кому, спрашивается — если все охотники, кого я знаю, и так рядом будут? Ну да ладно, плечо не сильно оттягивает. Пусть будет, сгодится.
Тысяча — это много. Это охренеть, как много. Я понятия не имел, как объединять такую уйму народу.
Когда изобразил Знак, ничего не произошло. Почему — никто не знал. Я был единственным Тысячником в этой тысяче, спросить не у кого.
— Ладно, — сказал я. — В порядке бреда…
На организацию ушло добрых полчаса. Но я назначил сотников, полусотенных и десятников. Одним из полусотенных пришлось стать Егору. Он сопротивлялся изо всех сил.
— Хватит, — оборвал я его доводы. — Хватит, Егор! Что было — прошло. Настало время встретиться со своим страхом лицом к лицу и победить.
— Да не достанет пороху у меня! Проиграл я уже.
— Тот, кто проигрывает страху, больше никогда не сражается. А ты — сражался. Значит, не проиграл. Только от тебя зависит, где ставить точку, а где — запятую. Давай!
Скрипнув зубами, Егор подчинился.
Вспыхнули Знаки — Десятники объединили десятки. Потом Пятидесятники — полусотни, Сотники — сотни. И уже после того, как передо мной выстроилась не разрозненная толпа, а десять организованных сотен, я повторно начертил свой Знак.
И он вспыхнул.
Тысяча… Нет таких слов, чтобы объяснить, как это ощущается, когда в тебе — сила тысячи человек.