Я собирался ответить, что относительно возращения всей тысячи не был бы так оптимистичен. У меня в отношении себя-то уверенности нет — почему, собственно, и решил заглянуть. Но посмотрел в простодушное лицо тётки Натальи, в котором даже тени сомнения в моей непобедимости не мелькало, и сказал совсем другое.
— Как вернутся — сразу по домам да кабакам бросятся, хвастаться. Всё-таки не каждый день потусторонних тварей побеждают. Об этом не волнуйся. Ты мне вот что скажи: верно Маруся сказала, что пряники печь умеешь?
Тётка Наталья горделиво выпрямилась.
— Верно. В селе нашем, откуда я родом, у попадьи прислуга была — немка. Старая уже бабка, при попадье сызмальства состояла. Попадья-то наша — городская, родом сама из Смоленска. Как они с попом сошлись, это, барин, скажу я вам…
— Давай как-нибудь в другой раз, — остановил я поток воспоминаний. — То есть, пряники ты печь умеешь?
— Могу. Хоть какие! Старому графу пушки да ружья выпекала. И конницу.
— Понял. Значит, с моей просьбой точно справишься.
Я озвучил просьбу. Тётка Наталья расцвела, проникнувшись интересностью задачи. Пообещала к Рождеству исполнить в точности.
Всё, совесть моя чиста. Если сам я из потустороннего мира не вернусь, а здешний мир, несмотря ни на что, продолжится, и в нём таки наступит Рождество — Тварь без подарка не останется.
Я прошёл в закрытое крыло. Спустился в подвал и взялся за Врата.
— Ну что, готовы? Раньше уже так делали, значит, и сейчас получится. Тем более что и ранг подрос. Проскочим, как раскалённый гвоздь сквозь масло, верно говорю?
Врата молчали. Дядюшка в зеркале тоже не появлялся. Ну, ничего. Даст бог — скоро свидимся. Там-то и расспрошу с пристрастием обо всём.
Сосредоточившись, я переместился на обозначенное место за воротами поместья и выдохнул. Получилось! Врата перешли вместе со мной, а я даже почти не устал. И мана, по ощущениям, восстанавливается гораздо быстрее, чем у Гридя. Великая всё-таки вещь — саморазвитие.
Охотники, которых за минувшие десять минут ещё прибавилось, встретили арку восторженным гулом.
— Это и есть твои Врата, Владимир? — осведомился Разумовский, внезапно нарисовавшись рядом.
— Они самые, Никита. А ты-то здесь — чего?
— А где же мне быть? Неужели ты думал, что я пропущу поход на Кощея?
— Да как-то даже и не знаю. У тебя всё-таки дворец, государыня, другое…
— Друг мой, — обиделся Разумовский. — Я ведь всё ещё могу называть тебя своим другом?.. Бывают такие приключения, которые случаются не просто один раз в жизни, а один раз в истории! Нет. Я не откажусь от этого похода, хоть ты меня гони.
— Да не собираюсь я никого гнать. Люди мне нужны. А уж надёжные люди — тем более.
Разумовский довольно улыбнулся. И едва не подпрыгнул.
— О…
— Мяу.
Я опустил взгляд, тоже не веря своим глазам.
— Бро! Сколько лет, сколько…
— Мяу!
Дёрнув хвостом, распушённый по зимнему случаю кот потрусил к воротам в усадьбу. Тратить время на обмен любезностями определенно не желал, торопился.
Я пошёл за ним. За всё время нашего знакомства зря кот ещё ни разу не звал за собой просто так. Значит, и сейчас хочет показать что-то важное.
Кот провёл меня на конюшню. Там его увидела Тварь и возмутилась:
— А этот тут ещё зачем⁈