Последним навестил Авроса у него дома. Аврос сидел на веранде и меланхолично затачивал кол.
— Помню я, помню, — буркнул он, не скрывая перегара. — Чего, думаешь, я тут, как дурак, трезвый сижу? Пойдём, погоняем чертей. Может, сдохнем все там. Ну так зато песен сложат, сказок понапишут.
— Ну да, — кивнул я. — При любых раскладах мы в плюсе, получается.
— Ну ещё бы. Мы ведь люди. Это наш мир.
Впервые в жизни, кажется, я услышал от Авроса что-то до такой степени вменяемое.
— Наш, — продолжал глава ордена Падающей Звезды. — Пусть нам ещё сотни лет это доказывать. Но знаешь, Владимир, что мне однажды приснилось?
— Ну-ка?
— Приснилось мне, что мы уже победили. И твари оставшиеся в клетках сидят, на них дети смотрят и смеются. Снилось, что самым отважным охотникам — памятники стоят. А одновременно и всё, что сейчас. Будто всё ещё битва идёт. Как будто бы времени — нет. Понимаешь? Всё одномоментно происходит. Просто мы своим бедным разумом всего сразу постигнуть не можем. Вот и берём за ниточку — начинаем клубок потихоньку разматывать. Но клубок-то вот он, весь, целиком. И победа уже наша.
— Ну-у-у… Это ведь хорошо, — пожал я плечами.
— Ещё бы не хорошо.
— В общем, подтягивайся к пяти вечера ко мне в Давыдово. Только без пушек! А вот ствол и пуговиц — это возьми. Всем говорю, чтобы брали. Как-никак, чертей бить идём.
До них бы ещё дойти, до этих чертей. Горыныч меня всё-таки немного беспокоит. Ну, так, самую малость. Вдруг что-то пойдёт не так.
— Уж это заготовлено. — Аврос отложил нож и погладил остро заточенный кол. — Не боись, рожей в грязь не ударим.
— Верю в вас. А это у тебя что такое? — я кивнул на кол.
— Это? Да так, забава. Идём, покажу.
Мы подошли к калитке, через которую я зашёл. Аврос наклонился и, кряхтя, что-то вытащил из снега.
Прямо на моих глазах в земле образовался прямоугольный провал. Он был закрыт досками, на которые Аврос наложил дёрна и замаскировал снегом. Теперь две створки опустились, явив миру яму с вбитыми в днище кольями. Кольев было мало — всего восемь штук. Это, похоже, не давало Авросу покоя, и он продолжал их заготавливать.
— Я же тут проходил только что, — процедил я сквозь зубы.
— Везучий, чёрт, — оскалился Аврос в довольной улыбке.
— А если бы я упал?
— Вот самому интересно, что бы было.
— Твою мать, Аврос! Ты больной на голову сукин сын! Почему б тебе японские кроссворды разгадывать не научиться? Что за дурацкое хобби — губить всех подряд?
— Х-хе, х-хе, х-хе, — простуженным и пропитым голосом засмеялся Аврос.
Я только рукой махнул. Чего с дураком говорить… Обошёл яму по широкой дуге и вышел за калитку. Там вторично, как и перед приходом, кастанул Свет Истины. Обошёл все ловушки, расставленные полоумным главой ордена. Вот что за человек, блин…
К трём часам дня я заявился к Карелии Георгиевне. Та встретила меня на крылечке и только кивнула. Лицо у неё было серьёзным-пресерьёзным.
— Ой, да ладно вам, Карелия Георгиевна! С таким лицом только людей на тот свет провожать.
— Ох, смешно. Ох, развеселил, затейник, — буркнула Яга.
— Спасибо, старался. Ну как там наши большие дела?
Яга повернулась и махнула рукой. Я вслед за ней вошёл в избу. Сел на давешнюю лавку. Всё постельное с неё уже, разумеется, исчезло. Как и кадка из-под стола.
— Вот. — Карелия Георгиевна со стуком положила на стол… деревянную палочку. Правда, весьма ровную. Этакий цилиндрик пару сантиметров в диаметре и с десяток в длину.