— А куда ж они делись? Там от той полыньи до деревни — два шага.
Бабка была категорически права. При всех талантах Захара, заблудиться в трёх соснах, обладая к тому же наличием под рукой сразу четырёх местных жителей, он бы не сумел.
— Пусто и там, — доложила вернувшаяся Земляна. — Идём?
— Ну а какие у нас варианты, — проворчал я.
По моему «якорю» мы переместились обратно к той полынье, где ещё недавно подо льдом плавали заколдованные люди.
— Сходили, блин, за хворостом, — буркнул я, глядя на место преступления.
Лёд пробит, людей в воде нет.
— Следы, вон, по снегу, — сообщил Егор. — В лес пошли.
— На кой в лес-то? — удивилась Земляна.
— Там тропа хорошая, лучше, чем вдоль реки-то. Вон, закинь туда Светляка. Вишь?
— Ага, вижу. И на тропе следы. Идём, поглядим.
Углубившись в лес, мы двинулись по следу. Сразу было видно, что шли несколько человек друг за другом. Но когда до выхода из леса оставалось меньше четверти пути, следы внезапно оборвались.
— Это, сука, как так? — остановился я и огляделся. — Улетели, что ли?
— Может, и так, — задумчиво сказала Мстислава. — За праведную жизнь анхелы божии прям на небо сразу и забрали.
Она перекрестилась, глядя в ночное небо сквозь переплетение чёрных голых ветвей.
Я внимательно оглядел верхушки деревьев, но не обнаружил там ничего подходящего.
Если бы напали шуликуны, остались бы следы битвы. Захар всё-таки не для красоты меч таскает. Уж что-нибудь бы тут исполнил.
Кто ещё? Русалки? Такая же хрень: были бы следы битвы, кровь — тварная или человеческая. Да и какого дьявола русалки забыли в лесу посреди зимы? Как-то вообще картинка не складывается.
А ну, какая тварь могла среди зимы быстро и без борьбы прибрать пятерых человек, один из которых охотник? Из мне известных — только одна.
— Табак есть? — повернулся я к Мстиславе.
— А тебе на что? Подымить, что ль, задумал? Так оно на охоте — дело гнилое. После, дома…
— Кисет дай.
Видимо, Мстислава распознала в моём тоне что-то начальственное, с чем лучше не спорить, и протянула мне мешочек с табаком. Взяв его, я отправился на поиски пня. Долго искать не пришлось. Как правильно говорила жена — хотя, может, уже и вдова — Семёна, лес тут был старый, и, как следствие, деревья рубили часто. Выбрав подходящий пень, я положил кисет на него и отступил в сторону, обнажив меч.
— Леший? — севшим голосом спросил Егор.
— А есть другие предположения?
— Может, за подмогой сходить надо было?
— Я — Гридь. Вы тоже не Ополченцы. Справимся.
Кучно лешаки пошли в наших широтах, ничего не скажешь. Когда первый попался, мне все кому не лень в уши жужжали, что леших не существует, сие есть миф. В Сибири, однако, этот миф был частью повседневной жизни. Там, встретив лешего, никто не удивлялся. По ходу пьесы, и у нас сейчас будет точно такая же радость. А главное — всё среди зимы! Ну ладно, леший — это даже хорошо. Родии мне сейчас во как нужны.
Чтобы усилить воздействие кисета, я запалил ещё и Манок, докачанный до воздействия на Высших тварей. Но ничего не происходило. Я уже хотел вслух признать свою ошибку, когда послышался тонкий голос:
— Дяденьки, тётеньки, вы кого-то ищете?