— Погодите. Вы что, хотите сказать, что люди живы?
Охотники переглянулись.
— А чего ж нет? Были бы не живы, зачем бы их тут держать?
— Ну да. Логично.
Глава 10
— Маруську вспомни, — сказал Захар. — Помнишь, летом её водяной покрал? Русалки тогда на листе кувшинки притащили.
— Помню, как ты сам за русалкой чуть в воду не сиганул, — проворчал я.
Земляна хмыкнула.
— Ишь ты! Уже тогда на тварей заглядывался…
Захар порозовел. Отмахнулся:
— Подумаешь! Когда было-то… Я тебе, Владимир, говорю, что Маруська тогда — дышать не дышала, а мёртвой не выглядела. Казалось, что просто спит. Вот и эти сейчас так же.
— Угу. Ну, значит, тем более людей освободить надо!
— Надо. А как?
Охотники, все втроём, уставились на меня. Как обычно, чё. Владимир умный — вот пусть он и думает, а наше дело маленькое.
Я вздохнул.
— Будем рассуждать логически. Людей, как вы говорите, удерживает под водой объединённая сила шуликунов. Полагаю, что сломать лёд не позволяет она же. Вывод: эту силу надо уничтожить, тогда наши Знаки заработают. А уничтожить силу означает — что?
— Шуликунов перебить? — Захар сообразил первым.
— Именно. Садись, пять.
— Так и чего же мы ждём? — Егор расправил плечи. — Пали Манок! Тащи сюда тварей!
Я запалил Манок. Подождали. Хрен там. Ни один шуликун выбраться из-подо льда не попытался.
— Видать, не здесь они, — сказал Егор. — Здесь только добычу спрятали. А сами — там, у деревни.
— Проруби их — там, — согласилась Земляна. — Ночью, небось, сызнова наружу полезут.
— Значит, ночью и будем караулить, — решил я. — Слушайте. План такой…
План на ближайшие несколько часов я излагал на ходу. Мы вернулись в деревню. Толпу, собравшуюся у дома Афони, заметили издали.
— Чего это там? — нахмурился Егор. — Нешто твари раньше ночи вылезли? — он взялся за меч.
— У тебя ошибка в числительных, — присмотревшись и прислушавшись, буркнул я. — Тварь. Одна. Но, блин, уж как вылезла, так вылезла.
— … а я ему тогда — ка-ак дам копытом! — долетел от дома Афони до боли знакомый голос. — Он ка-ак кувырнется! Аж до императорского дворца летел. Крышу там проломил, да на печку хряпнулся!
Язык у Твари характерно заплетался. Население ржало в голосину. Мы подошли ближе.
Тварь развалилась посреди двора. Рядом с ней лежало на боку пустое ведро, двор заполонила публика. Те, кому места не досталось, висели на заборе. На крыльце сидел пьяненький Афоня и смотрел на Тварь влюбленными глазами.
— А дальше? — понеслось со всех сторон. — Дальше-то что было?