— Наверное, там все волнуются.
— Не без того. Дома у тебя, правда, так себе, неуютно. В комнате-то стены нет…
— Ох… Это беда. Так неудачно, что всё произошло зимой.
— Между прочим, у меня дома все стены починены.
— Что ты имеешь в виду?
— Да чего там… Выходи за меня замуж, Катерина Матвеевна. Тепло я тебе обещаю. От голода точно не умрёшь. Безопасность — вопрос, временами стоящий остро, но решаемый. А уж скучно не будет — это к гадалке не ходи.
— Ты это… серьёзно?
— Ну да. У меня было время всё взвесить. Ты привлекательна, я — чертовски привлекателен. А с моим графиком видеться почти не получается. Опять же, у меня целая усадьба без хозяйки — непорядок. Род Давыдовых хиреет, грозит со мной и оборваться — жалко же, хороший род. Характер у тебя уживчивый, все тебя любят. К папеньке с маменькой загляну за благословлением, всё чин по чину. Только для начала твоего мнения испрашиваю, чтобы…
— Я согласна.
Охотники дружно зааплодировали. Катерина Матвеевна покраснела.
— Эй, подслушивать нехорошо! — прикрикнул я на соратников.
Те только заржали. Кони, блин…
Ладно. Что там у нас? Ага, вот, вроде нашёл.
Изображение на голограмме продемонстрировало давешний холм. Заваленный как золотыми костями, так и чертячьими тушами. Егор присвистнул.
— Славная была сеча!
— А то ж! Ты думал, я там пасьянсы раскладываю?
— Неужели ты один — всех? — изумилась Катерина Матвеевна.
— Нет. Я был лишь лезвием меча, их разящего. А держала этот меч целая тысяча доблестных воинов. Перемещаемся!
Яйцо загудело, завибрировало и успокоилось. Мы вышли на вершине холма и минут десять собирали кости. Приятные хлопоты.
Суммарно, по моим прикидкам, мы вынесли больше тысячи чертей. В каждом от двадцати до пятидесяти костей. Даже если считать по минималке, очень неплохо.
— А там ещё Горыныч, — вспомнил Егор, видимо, прочитав мои мысли.
— Бли-и-ин… Точно. Не, ну Горыныча бросать — не вариант. Едем за ним.
На ту сторону Калинова моста яйцо переместилось так же без проблем. Для него как будто бы вообще не существовало преград. Глядя на некоторые кнопки, я даже задумывался, а не может ли оно перемещаться на другие планеты. Но проверять пока был не готов. Мало ли, что там с атмосферой, с болезнетворными бактериями… Не, рано. Давайте откровенно: нам пока и на Земле ни разу не скучно.
Когда мы запихивали в люк череп лошади Горыныча, мне на плечо с клёкотом рухнул сокол.
— О! Здорово, дружище. Скучал?
Сокол клюнул меня по голове.
— Между прочим, больно. Ты, конечно, герой, да только своих бить нехорошо.
Гордая птица отвернулась.
Покончив со сбором костей, я закинул домой Катерину Матвеевну на радость дядюшке и тётушке. С официальным предложением руки и сердца пообещал прибыть попозже, когда переоденусь. Там же сгрузил входящего в полусотню Егора Захара, передал с рук на руки Марфе.
— Мы ходили в потусторонний мир, — сказал я изумлённой девушке. — И Захар там сильнее всех отличился. Кощея — самолично укокошил и крепость его взял. Вот так-то.