Читать книгу «Законы Беззакония» онлайн.
— Понимаю, Артём, наверно боязно за матушку, — произнёс Вениамин, натянув мерзкую ухмылку.
— Конечно! — кивнул я. — Как приятно, что вы меня понимаете. Ведь вы наверняка тоже беспокоитесь за доченьку. Тем более она у вас девушка, не обделённая красотой. Всякий сброд, несомненно, так и поджидает её в тёмных закоулках.
Мерзкая ухмылка пропала с лица подполковника, на секунду сменилась гневной гримасой, однако затем стремительно пришла в норму. Ха! Даже забавно, неужели он думал, что я приду к нему, не обладая никакой подготовкой.
— Ясное дело, волнуюсь, отцовское сердце иначе не может.
— Это хорошо, что не может, тем более, я слышал, тут у нас в городе затаился страшный преступник, находящийся в бегах: рэкет, поджог, убийства, избиения, — как подумаю, так сразу озноб по всему телу! — изрёк я, закинув удочку.
— Ужас! — воскликнул подполковник. — А вам, уважаемый гражданин, случайно не известно его месторасположение? — Клюнул.
— Ух, знаете, ужасно хочу вам помочь, да только голова так болит, воспоминания как-то размылись.
— Какая пакость! Голова это, Артём, серьёзно? Однако мне известен эффективный метод лечения данного недуга, мы с вами прокатимся до полицейского отделения, и поговорим по душам, а там уже вспомним о статье 316 УК РИ…
— Не сомневаюсь, что данный метод лечения подводит вас редко, однако, знаете, может, если не пытаться меня преждевременно тормошить, я могу вспомнить о чём-то более значительном.
— Даже так! — произнёс Вениамин, в его глазах сверкнул счастливый огонёк. — В таком случае, Артём, думаю, я могу дать вам время справиться с данным недугом без экстремальных методов лечения и также удовлетворить вашу просьбу, хотя с некоторым нюансом.
— И каким именно нюансом?
— Цена, а именно миллион рублей, невозможна, ведь если муниципалитет и признает землю невостребованной, он никак не сможет установить столь смешную цену в качестве первоначальной для проведения торгов, ведь там не только земля, а ещё и полноценный склад!
— Вениамин Сергеевич! Да какой же это склад? Нарушена герметичность здания, с крышей беда, а противопожарных мер вообще никаких! Мне почему-то кажется, что муниципалитет признает это здание негодным, не побоюсь этого слова, опасным в эксплуатировании, и следующему хозяину придётся снести его за свой счёт!
— Хм, возможно, Артём, в ваших рассуждениях и есть капля истины, не могу не признать, что вы крайне разумны для своего возраста, однако принимать решение предстоит не нам, а оценщикам.
— Верно, однако, знаете, тут произошло чудо! У меня внезапно прояснилась память! Вот, если бы вы могли, скажем, по-дружески побеседовать с оценщиками, передать мои тезисы…
— Это что вы предлагаете… Мне, стражу правопорядка, давить на независимых экспертов!?
— Давить? Ни в коем случае, побеседовать, знаете, по-товарищески.
— А, ну если побеседовать, может, и могу, однако не соизволите ли вы для начала поделиться, какого такого беглеца вы видели? Знаете ли, доблестной полиции пригодится эта информация. Скажем, расследование начать, слежку установить.
— Конечно, как не поделиться, — Никита Смирнов Михайлович, известен вам такой разбойник?
Мой вопрос подполковник проигнорировал, достал телефон, вбил имя и бросил на меня взгляд, мол, неплохо, но для текущего его положения мелковато.
— Вениамин Сергеевич, у меня есть рыбка и покрупнее, но её вести нужно.
— Предположим, есть, но что будет, если ваша рыбка сорвётся?
— Тогда уже я стану вашей добычей.
— Что ж, смело! У вас месяц. С оценщиками побеседуют, на торгах никого, кроме вас, не появится, гарантирую.
— Как великодушно с вашей стороны!
Затем мы попрощались, и я вышел из безлюдного переулка. Дойдя до "Нивы", я попросил у Афанасия влажные салфетки и спирт: нужно было очистить руку от скверны.
Глава 13
Роман Дмитриевич
Воскресное утро. Кладбище. В воздухе витал сырой запах, оставшийся после вчерашнего дождя. Взгляд скользил от одной могилы к другой, задерживаясь на высеченных годах жизни. Кому-то судьба подарила восемьдесят лет, кому-то — шестьдесят. Но на двух надгробиях цифры были кратки и безжалостны: 1992–2014 и 1994–2014. Они говорили о слишком раннем уходе. Это были сын Романа, Олег, и его невеста, Катенька.
Подойдя к этим могилам, мужчина опустился на корточки и положил два букета гвоздик на мокрую землю.
— Много воды с тех пор утекло, — произнёс басистый голос, приближаясь к нему. Запах сырости сменился ароматом породистого филиппинского табака, который вивился клубами в воздухе. На плечо Романа опустилась крепкая рука, покрытая мозолями.
— Здравствуй, Борис, — ответил он, быстро распознав, кого не легкая жизнь ему принесла.
— И тебе не хворать, Рома, — произнёс Борис, также опускаясь на корточки. Колени его скрипнули под тяжестью лет, а тело устало завалилось на трость. Цветы, осторожно вложенные в центр могилы, легли соцветиями к крестам, что возвышались над каменными плитами. Тишина, тяжелая и безмолвная, вновь окутала кладбище, нарушаемая лишь редким карканьем ворон, словно эхо ушедших душ.
— Как думаешь, этот Артём сдюжит? — решился Борис наконец прервать тишину.
— Смотря кого, — ответил Роман, задумчиво глядя вдаль. — Тимофея, может быть…
— А его и нужно! Знаешь, Ромка, временами я просыпаюсь по ночам, когда, совсем не в моготу, и представляю, как душу эту паскуду становится легче.
— Это хорошо, что становится. Мне не помогает…
— Оно и видно, — произнёс Борис, останавливая взгляд на круговых мешках под глазами, тревоживших его.
— Как Мишка? — вопрошал Роман, желая сменить тему.
— О, этот лучше всех! Жрёт за четверых, ты бы видел, как вымахал! Он плуг пахать может за место лошади! Да только…
— Что да только?
— Тоже Тимофея паскуду удавить хочет.
— Но это и ясно; было бы странно, если бы Мишка за сестру не хотел отомстить.
— Ясно, то ясно, но он к этому Артёму в бригаду вписаться хочет, думает так быстрее до Тимофея доберётся.
— Может, и доберётся. Я тут пробил за этот "74 округ", у них там толковый разведчик есть.
— Толковый? Это хорошо, хотя сам знаешь, если бы эту проблему можно было решить так просто… Два года назад я обращался ко всем служивым, кого знал; они, как только узнавали, кто отец этого Тимофея, сразу соскакивали.
— А служивых ты знал немало, так ведь, товарищ старший прапорщик? — насмешливо вопрошал Роман.
— Не называй меня так! — произнёс Борис, еле сдерживаясь, чтобы не стукнуть его палкой. — Я уж как десять лет в отставке, а к этой армии… Даже не так, с этими трусами не хочу иметь ничего общего!
— Зря ты так, не все же трусы.
— Фф… Тяжело выдохнул Борис. — И то верно, вспылил. А затем, выждав паузу, вопрошал: Кстати, Ромка, ты ведь не просто так на этого Казимира батрачишь?
— Не просто так, за зарплату, — ответил Роман.
— Ишь какой шутник, я серьёзно. Ты ведь, в отличие от меня, человек грамотный, образованный; такого управленца любая компания с руками и ногами оторвёт! Так чего на этого нелюдя работаешь?
— И как грамотный управленец, Боря, я тебе так скажу: начни наконец бухгалтерский учёт вести.
— Да нахер он сдался! На жизнь зарабатываю и на том спасибо. Ладно, понял! Не хочешь — не говори, но будь другом, ответь на один вопрос: этот Вадим Григорьевич сейчас в Российской империи? — задал вопрос Борис, отложив трубку и пристально всматриваясь в уставшие глаза Романа.
— Нет, он сейчас в штатах ошивается, толкает американцам оружие.
— Фух, отлегло, значит, Тимофея изрубить — фигня де…
— Не спеши с выводами, Боря, — хмыкнул он, прервав несостоявшегося свата. — Тимофей сейчас в оборот попал, к серьёзному человеку; думаю, тот не даст просто так погубить паскуду, пока Тимофей остаётся ему нужным.
— Что за человек такой серьёзный?
— Пробиваю, Боря, пробиваю.
*****