Оттуда послышался яростный голос Кая:
— Что, сучий сын, тебе жаль, говоришь⁈ ЖАЛЬ⁈
Я перешёл на бег и ворвался в комнату.
Кай, с окровавленным дробовиком в руках. Напротив него, в углу, сидел пожилой мужчина. В некогда белом халате, ныне забрызганном кровью из его разбитого носа.
— Послушай, — этот мужчина, несмотря на то, что был избит, говорил ровно и спокойно. — Мне жаль. Но…
— НО⁈ С-СУКА! — Кай замахнулся прикладом дробовика, но я перехватил его руку.
— Достаточно, — твёрдо велел я. — Вяжи его. Потом поговорите.
Кай тут же обернулся.
— Это сучара, которая превратила мою жизнь в ад! И эта же сучара пытается укокошить твою бабу!
— Нет, нет, нет, — мужчина закачал головой. — Не убить, а лишь изменить! В лучшую сторону! Господа, — он попытался улыбнуться. — Вы даже не представляете, какой ИСТОРИЧЕСКИЙ шанс нам выпал. Она — ИДЕАЛЬНЫЙ ОБРАЗЕЦ!
— Что ты задумал, отбитый? — прорычал я, делая шаг к нему. — Где Людмила Покровская⁈
Но он не менялся в лице. Будто не слышал. Кроме улыбки, в его глазах появился безумный блеск.
— Господин! Я МОГУ сделать из неё инкубатор для БОЖЕСТВА!
Глава 25
— Инкубатор⁈ Ты — сволочь! — я рывком поднял его на ноги и придавил к стене, едва сдерживая свою ярость. Иначе, видят все боги и силы, я переломаю ему рёбра. — ГДЕ⁈
В ответ он расхохотался как умалишённый. Прямо мне в лицо.
— Голова, — мрачно процедил Кай за моей спиной. — Дайте мне пять минут. И он расскажёт всё. Ещё и сверху придумает, скотина, — он сжал челюсти, смотря на учёного с лютой ненавистью.
— Нет, — сказал я, будто отсёк.
У меня был один вариант.
Но он мне не нравился.
Поглощение маны учёного, через способность солума. Вместе с поглощением его памяти.
Если даже всё пройдёт гладко, то безумие этого кретина может перекинуться на меня. Всё же, поглощение воспоминаний через способность солума — это риск. Я никогда ею не пользовался. Поэтому не знал, чем она может закончиться.
Воспоминания, эмоции, мана…
Тем более, что маны в этом психе было чуть больше, чем нисколько. Как у обычного, неодарённого человека. Такой минимум, с которым он никогда даже искру не создаст. Отчего поглощение его энергии и воспоминаний будет похоже на поедание опилок, которое запиваю маслом.
Тошнотворно.
Так я себе это представлял.
Поэтому сначала…
— Семнадцатый! — тут же из коридора раздался крик. А из-за дверей выбежал один из агатовцев. Завидев меня, он тут же отсалютовал. — Голова, Вы здесь! — он выпрямился по струнке смирно. — Мы нашли какую-то капсулу. Эти умники в халатах, которых мы взяли, — он с презрением посмотрел на психа-учёного, — сказали, что там кто-то в коме. Кто-то очень опасный. Вы же искали?
— Да, — сказал я и рванул на выход, бросив Каю приказ: — Тащи этого психа к остальным пленным.
— НЕЛЬЗЯ ТРОГАТЬ ОБРАЗЕЦ! ГОСПОДИН! — псих учёный попытался побежать за мной следом. — ВО ИМЯ НАУКИ! МЫ ДОЛЖ… — но жёсткий удар Кая заставил его рухнуть на пол.