Читать книгу «Привет, красавица» онлайн.

Люди вокруг перекусывали, пили кофе, проверяли напоследок ручную кладь, но Джулия не сказала бы, сколько вокруг незнакомцев, десять или целая сотня, и смотрят ли они, как ее сестра и мать ранят друг друга в самое сердце.

— Папа говорил, ты уже никогда не общалась с матерью, после того как она изгнала тебя из дома. — Цецилия покачала головой, Иззи повторила ее жест. — Я хотела лишь попрощаться и сказать, что люблю тебя и буду говорить о тебе дочке только хорошее. И, знаешь, я сделаю это не ради тебя, мама. Ради себя. Я хочу не злобствовать, как ты, а скучать по тебе, потому что люблю тебя.

— Не смей так со мной говорить. — Роза прошла к креслам в зале ожидания. — Мне надо присесть.

Похоже, дрожь, курсировавшая по телу Джулии, перекочевала к Розе, которая до объявления посадки на рейс не проронила ни слова.

— Ты все взяла, ничего не забыла? — спросила Джулия и тотчас подумала: «Почему я говорю такие глупости?» В этот момент она хотела быть заодно с матерью и сестрой, но у нее не получалось. Она себя чувствовала резиновым мячиком, прыгающим под перекрестным огнем.

Роза обратила взгляд на Цецилию:

— Я решаю, с кем мне разговаривать, юная леди. Не ты. Болтливость — не добродетель. — Роза покивала, словно соглашаясь с собой, и медленно пошла к выходу на посадку, показала билет контролеру и скрылась из виду.

Иззи тихонько пискнула, заерзав на руках у матери. Сестры переглянулись.

— Утром я даже не думала сюда приезжать, — сказала Цецилия. — А потом вдруг оказалось, что иду к электричке.

Зал полнился шумом: объявления о рейсах, клацанье багажных тележек, гул голосов.

— Отвезешь меня в город? — спросила Джулия. — Похоже, малыш на подходе.

— Сейчас? — переполошилась Цецилия и поцеловала ее в щеку. Иззи потянулась ей навстречу. Один поцелуй звучный, другой — словно бабочка махнула крылом. — Все ясно, поехали!

— Ты вела себя очень смело, — сказала Джулия, под руку с сестрой выходя на улицу. Собственный голос она слышала как сквозь вату и после этих слов уже ничего не говорила, отдавшись ощущению, что внутри нее ворочается некая властная сила.

В машине не было детского кресла, и Джулия устроилась на заднем сиденье полулежа, обеими руками придерживая Иззи.

— Пожалуйста, дотерпи до больницы, — попросила Цецилия. — Я всегда думала, нафига отец учит нас водить машину, если у нас ее никогда не было. А папа сказал, что это ценный жизненный навык и он мне пригодится, когда мы вчетвером пойдем грабить банк.

Джулия понимала, что сестра старается отвлечь ее от боли, хотя чувствовала даже не боль, а скорее удушающую тяжесть. Через равные промежутки возникало ощущение, будто на нее уселся невидимый слон, расплющив ее своим весом, потом слон вставал, и она опять становилась собою прежней. Джулия следила за тем, чтоб уснувшая Иззи не свалилась с сиденья. Спящая малышка выглядела настолько идеальной и прекрасной, что Джулия даже расплакалась. «Превзойти эту прелесть невозможно, — думала она, — а значит, мой малыш будет хуже».

— Мы уже у реки, — сказала Цецилия. — Еще пять минут. Я хочу нарисовать Иззи вместе с твоим ребеночком. Один портрет тебе, другой мне.

Слон поднялся, и Джулия подумала: «Мама уже в небе. Ее нет на этой земле. Она недосягаема в буквальном смысле слова».

Цецилия как будто читала ее мысли.

— Теряет мама, не ты, — сказала она. — Тоска сожрет ее, а не тебя. И не меня. Как доберемся до места, я позвоню Уильяму и девочкам. Все мы будем рядом.

Подъехали к больнице. Цецилия разогнула пальцы сестры, вцепившиеся в ползунки Иззи. Какие-то безликие незнакомцы, говорившие что-то непонятное, помогли Джулии перебраться в кресло-каталку. Они казались ей пассажирами из аэропорта. Она слышала голос Цецилии, но слов не разбирала. Джулия ерзала в кресле, пытаясь избавиться от слона, который теперь уселся основательно и не желал вставать.

Позже ей сказали, что все происходило удивительно быстро для первых родов и делать анестезию уже было некогда. Цецилия позвонила на истфак, но Уильяма нигде не могли найти. Лишь через полчаса его отыскали в спортзале, и он, забыв о своем колене, помчался ловить такси. Сильвия бросила работу в библиотеке. Эмелин одна-одинешенька сидела в доме, в котором все они выросли, и прощалась с родными стенами, переходившими в чужие руки. Ответив на звонок своей близняшки, она опрометью кинулась к выходу.

События развивались стремительно, Уильям еще не приехал, и его место в родовой палате заняла Цецилия, взяв роженицу за руку, как в свое время с ней самой поступила ее старшая сестра. Первым делом Джулия утратила способность слышать и понимать слова. Вскоре она мыслила фразами без предлогов и прилагательных: нет, хватит, всё, ребенок выходит. Казалось, внутри рухнула некая преграда, и ей открылось, что она всего лишь самка, и только. Даже сейчас это было удивительно. Она ревела, мычала и вопила, пока ее тело выдавливало из себя плод, и не стыдилась утробных и прочих звуков, сопровождавших процесс. Она себя чувствовала львицей и, мокрая от пота, выгибалась на жестком ложе, приказывая себе тужиться, пока все ее органы согласованно выводили дитя из чрева.

— Девочка! — воскликнула Цецилия.

Слон сгинул, выдавливание прекратилось, Джулия вновь стала собою прежней. Почти стала. Она сознавала себя млекопитающей особью, которая способна, высвободив свою мощь, разнести мир в клочья и сотворить новую жизнь. Она — мать. Ипостась эта была желанна, точно вода для пересохшего русла. Она казалась до того природной и подлинной, что, видимо, Джулия, сама того не ведая, всегда была матерью и просто ждала воссоединения со своим чадом. Раньше подобное чувство не возникало. Свой мозг она считала сияющим двигателем с неиссякаемым ресурсом. Она была сама четкость.

Джулия приняла младенца на руки, но почти сразу (показалось, всего через секунды) медсестра унесла девочку, чтобы обмыть и запеленать. Цецилия вышла из палаты — сообщить новость Уильяму и сестрам. Джулия качала головой, не веря своему счастью. Столь скорое переосмысление собственного «я» казалось невероятным, но, видимо, его истинная суть до сей поры таилась где-то в глубине, а теперь всплыла на поверхность — после того, как она стала матерью. Все было предельно ясно. Она поняла, что всю жизнь предавалась бесплодной затее, пытаясь переделать других — родителей, сестер, мужа, однако не сумела сберечь отца, удержать мать, остеречь Цецилию и разжечь амбиции в Уильяме. Выходит, она лишь оттачивала навыки для своего главного дела — материнства. Ее задача — оберегать и лелеять свою малышку, а остальные пусть делают что хотят. Благодаря дочке она стала совершенной и с изумлением поняла, что любит себя. Это было прежде неизведанное чувство.

Уильям вошел в палату, робко улыбаясь. Последнее время он постоянно ее раздражал, однако сейчас Джулия, согретая своим новым теплом, его любила. Переполненная нежностью, она лучезарно улыбнулась и подумала: «Я в тебе не нуждалась. Ты это знал? Я думала, муж необходим, но, по правде, мне никто не нужен. Я сама со всем справлюсь». Уильям неуклюже нагнулся, и Джулия, обвив руками его шею, прошептала, как ей не терпится, чтобы он увидел ее крохотное произведение.

По возвращении в залитую солнцем квартиру Джулия и маленькая Алиса обустроились в кресле гостиной. Уроки кормления, полученные в больнице, не прошли даром, девочка легко приучилась к груди, и единственным занятием мамы с дочкой, проводившим целые дни в кресле, было поесть и поспать. В процессе кормления смаривало обеих. Очнувшись, Джулия изумлялась, что средь бела дня уснула сидя. Часы и минуты бежали, точно рябь по водной глади, а потом время замирало перед дамбой отяжелевших век. Джулия теряла счет дням недели, всякий раз удивляясь, что Уильям собирается на работу. Он покупал продукты, подавал жене стакан воды, мыл посуду, стирал пеленки и отвечал на звонки в дверь, впуская пришедших с визитом своячениц, а Джулия с малышкой на руках плавала в этаком дурмане счастья.

Новообретенная энергия казалась ей удивительной тайной. Думая об этом, Джулия мысленно улыбалась, но позволяла себе пребывать в покое, дабы накопить силы, и порой, улегшись рядом со спящей дочкой, мечтала о будущем. Она станет воистину независимой. Когда ребенок чуть-чуть подрастет, она позвонит профессору Куперу и попросит взять ее на работу. Используя свой блестящий ум, она будет зарабатывать деньги, пока Уильям учится в аспирантуре. Загвоздки с финансами останутся в прошлом, стоит ей взяться за дело. Новая жизнь виделась отчетливо. Эмелин работает в детском саду — значит, Алиса будет с любящей тетушкой, когда ее мама на работе. Благодаря двум статьям дохода они с Уильямом вскоре купят дом, а потом смогут отдать дочку в частную школу. Все это выглядело вполне достижимым, ибо отныне она полагалась не на мужа, а на собственные способности, которые, как выяснилось, беспредельны.

Час от часу малышка все больше притягивала ее к себе, точно магнит. Джулия настраивалась на появление мальчика и думала, что ребенок, независимо от пола, будет похож на Иззи с ее карими глазами и серьезным личиком. Однако глаза Алисы, взгляд которых неизменно излучал дружелюбие, были цвета морской сини. Казалось, девочку интересует и радует все, что ее окружает. Сильвия отыскала старую камеру Чарли и сфотографировала Джулию с дочкой в кресле, чтобы послать снимок Розе. Джулия думала, что на этом фото выйдет обиженной и хмурой, и очень удивилась, увидев себя лучащейся счастьем. Боль от расставания с матерью почти утихла и лишь изредка саднила душу. Видимо, объяснялось это тем, что рождение ребенка изменило статус Джулии в семье. Теперь она сама была матерью с дочкой Алисой. Наверное, Роза предчувствовала свой переход с главной роли на второстепенную и уехала, чтобы этого избежать.