Вскоре Алена своего платья старенького перестала стыдиться. Богатеи узнали, что на промысел Антип ходил без толку, совсем на смех подняли. Особенно купчина один. Как войдет к нему Антип в лавку, так купец начинает подзуживать:
— Что — добыл приданое дочери? То-то она у тебя «боярыня», в дырявой шубейке по селу шастает и еще нос задирает. Может, продаст? Куплю кобелишке на подстилку.
Молчал Антип, молчал да и сказал:
— Денег не хватит расплачиваться.
Купец глядит недоверчиво.
Антип не унимается:
— Алена моя, коли захочет, получше жены твоей могет вырядиться.
У купца после таких слов лицо вытянулось:
— Ой, врешь!
Тут Антипа за живое взяло, схватил шапку с головы да об пол ее:
— Бьюсь об заклад!
В лавку народу набилось, все дивуются: эко Антип разошелся.
Кой-кто над купцом подтрунивает:
— Поспорь! Аль не могешь?!
А тому зазорно — мужичонка, лапоть дырявый, подсмеивается, а он вроде боится. Ну и подал пятерню:
— Разбивай кто хошь!
Мужики и порешили: если к масленице выйдет Алена на игрища в одежде такой, что даже у богатеев нет, отдаст ей купец тыщу рублей на приданое. А коли обманет Антип, то пойдет с Аленой к купцу в кабалу на три года.
Купец довольный ходит: «Где Антипу богату одежду найти, быть ему с дочкой у меня в бесплатных работниках».
…Скоро масленица, а Алена в латаной шубейке все бегает. Многие головой качали, Антипа жалеючи, но тот молчит, бороденку почесывает, ус подкручивает, да и Алена не унывает.
Вот и праздник наступил. С утра высыпал народ на игрища. С гор катались, песни пели. Только Алены не видно.
Кто-то и крикнул:
— Быть Антипу с Аленой у купца в работниках!
Купец в это время на тройке мимо ехал, услышал и закричал:
— Айда все к Антипову дому, поглядим, как он, лапотник, слово держит. Все они болтуны, беспортошники!
— А сам-то держишь?! — крикнули из толпы.
— Я-то?… — достал кошель. — Вот она тыща! Что Антип нам покажет?!
И покатил. За ним все толпою к избе Антиповой — она на краю села у леса стояла. Подошли, стучат.
Вышел Антип на крыльцо, руками развел:
— Нет дочки, с утра исчезла куда-то.
— А-а-а! — взревел купчина. — Впрягайся вместо коней, ты теперь у меня работник, и что моя нога захочет, то твоя голова исполнить должна.