В ту осень снег долго не выпадал. Покров прошел. Вот-вот морозы ударят, озимь на полях загубят, а земля голая. Но как-то к вечеру глядят люди — у горы вершина белым-бела. Старики и перекрестились:
— Коли горностаевой шапкой гора покрылась, жди к завтрему снега и у нас!
Ну, над ними-то посмеялись, дескать, опять сказку вспомнили, а Володей подумал: «Схожу на гору, авось и вправду угляжу горностаюшкин праздник».
Дядя вечером глядит — парень собирается, брови и нахмурил:
— Куда на ночь глядя-то?!
Володей промолчал и ушел. До половины на гору взобрался, стал к вершине-то подходить, глядит — и впрямь горностаи резвятся, друг за дружкой гоняются, искорки голубые от них отлетают да на землю снежинками падают. Парень ближе крадучись подошел, за елку спрятался. Одна горностаюшка на пенек запрыгнула. Володей и узнал ту горностаюшку, которую из огня вызволил, — мордочка у нее с одной стороны опаленная. Зверушка по краю пенек обежала — и встала девчушка махонька, головка платочком повязанная. Сняла платочек-то, и увидел парень — на лице у нее, пониже щеки, пятнышко розовое, будто ожог заживленный. Взмахнула девчонка платком — ветер поднялся, закрутил снежными хлопьями, над тайгой они полетели. А перестала махать — ветер стих, и горностаюшки успокоились. Глянул по сторонам Володей — деревенька, тайга белым снегом покрытые, искорки всюду вспыхивают.
А девчонка еще раз обежала по краю пенек и горностаюшкой сделалась, поскакала вниз, другие зверьки — за нею стайкою.
Пока парень тайгу да деревню оглядывал, зверушки за елками скрылись. Глянул по сторонам да ничего не увидел, а как заря занялась, с горы домой отправился.
Вошел в деревню, глядит — мужики стоят, толкуют о чем-то. Подошел, прислушался, из разговору и понял — торговая, у которого робил, объявил по деревне, что у охотников опять пушнину будет скупать, а всего более горностай нужен, богатый купец сказывал: царю на мантию со всей Сибири горностая собирают. Так что самолучший мех требуется. Мужики-то напомнили:
— Сколь раз нас обманывал, малую цену за шкурки давал?
Но тот крест целовал:
— Уплачу за горностая сколь положено!
Потолковали мужики промеж себя, тайком на горку каждый поглядывал: «Эх! Кабы не сказки про горностаюшкин праздник!» Разойтись хотели, а Володей возьми да и похвались: мол, добуду горностая не простого — снежного! Переглянулись только:
— Чего с блаженного спрашивать!
А кто-то Сидору те слова передал. Почесался торгован, усмехнулся:
— Пущай добывает, получит пятак на пряники. А парень к вечеру собрался и опять на гору ушел.
Долго горностаюшек караулил, лишь когда луна серебряная из-за тучки выкатилась, осветила вершинку, на полянку горностаюшки выскочили. Одна на пенек запрыгнула, девчонкой обернулась, крикнула:
— Не все поля да леса еще снегом укрытые, а ну, горностаюшки, веселей!..
Взмахнула платочком, снег опять повалил. Володей возьми да из-за елки и высунись. Девчушечка ойкнула, кувыркнулась, горностаюшкой обернулась, поскакала вниз, за деревья скрылась, зверушки за ней стайкою. Глянул парень — горностаев нет, только следочки на снегу темнеют пятнышками, а где гуще бежали, там тропинку узенькую проторили. Володей и припустил по ней. В ложок неглубокий скатился, по бережку ручья-журчуна пробежал и на полянку таежную вышел.
Глядит посреди заимка в снегу, у окошка девица-красавица сидит, из горностаевых шкурок мантию шьет. Парень и залюбовался: «Ишь ты, с виду боярыня, а мастерству обучена!» К окошку приблизился — разглядеть получше хотел, да стукнул в него нечаянно.
Вздрогнула девица, в окно глянула. Он и узнал девчушку-горностаюшку, только ростом больше, а всем видом — она, даже пятнышко на щеке розовое. Нахмурила брови, на крыльцо вышла, спрашивает:
— Ты пошто за мною доглядываешь?! — Да тут же махнула рукой сокрушенно: — Эвон, спасителя своего не узнала! — И ласково: — Поди, на горку ходил, горностаев праздник доглядывал?
Парень кивнул согласно:
— Потому и дорогу нашел.
Взяла его девица за руку, завела в избу, за стол усадила, чаем с медом напоила. Отогрелся Володей, сам на мантию поглядывает. Девица и спросила:
— Чего заглядываешься, бабьей работы али не знаешь?
Подошел он, руками мантию тронул да и отдернул тут же:
— Красивая, а холодная.
Улыбнулась девица:
— Горностай этот снежный, потому и рукам холодно, а к зиме в аккурат тепло будет. — И добавила: — А за спасенье мое наградить тебя надобно. Каменья самоцветные, звонко золото али кунью шубу да соболью шапку на голову. Выбирай чего хошь!