— Не боишься? — Робин вновь хлопнул Хаджара по плечу.
Тот собирался было ответить — “разумеется”, но с удивлением понял, что не боится. Сердце билось так же ровно, как и всегда, а кровь подгонял разве что азарт.
— Нет.
— Ну и правильно. Чего бояться-то. Главное — дротиком в глаз меть. Или лучше вообще не бросай, если не уверен, что шкуру не попортишь.
— Она вам зачем-то нужна? — поинтересовался Хаджар, просто чтобы поддержать беседу.
— Часть оставляем себе, а часть продаем.
— Другим деревням?
— Бывает и так. — Робин походя сорвал травинку и закинул в рот. — Но чаще — бродячим торговцам. Есть один ушлый, из Весеннего. Мелкий, а по тропкам нашим весь лес уже перебродил. И главное, ни единой царапины или занозы. У нас тут целые взводы армейские зверьем подраны были, в болотах тонули, со скал падали — а ему хоть бы что.
Хаджар еще раз посмотрел на свою кольчугу. Ну, теперь становилось понятно, откуда такие изделия в деревне. Учитывая, что из всех благ цивилизации здесь стояло лишь несколько бань и мельниц. Ну и водяное колесо на ручье.
Ни о какой кузне и речи не шло.
Но что еще больше заинтересовало Хадажра, так это известие о торговце.
— И когда он должен прийти в следующий раз?
— Через месяц.
Месяц? Не такой уж и большой срок.
Хаджар замолчал, задумавшись о своем. Робин посмотрел на него и, кивнув каким-то мыслям, отошел во главу отряда.
Они подошли к самому большому и красивому дому — по сравнению с другими он выглядел, как дворец, в котором рос Хаджар.
Можно было бы подумать, что там жил староста, но Хаджар уже видел дом местного правителя. Жил он около реки. В избе, которая была даже меньше, чем та, что принадлежала Робину.
В деревне существовала какая-то простая логика, по которой самое лучшее должно было быть общим. Ну прямо средневековый, фэнтези-коммунизм.
Из большого дома, служившего одновременно складом и “клубом”, в котором иногда проводили пиршества и “венчальные танцы”, вышла тучная женщина. Она, спросив, сколько запасов надо, запустила внутрь нескольких охотников. Те вытащили сшитые из кожи крупные мешки. Потом каждому выдали торбу поменьше, куда натолкали вяленого мяса, флягу и сухари.
Каждому — поровну.
В сумме столько, что хватило бы не на две, а три недели.
Вдогонку Робину выдали особый мешок — с разными порошками и завернутыми в листья пилюлями. Их старик принял особенно бережно — от сохранности “аптечки” могли зависеть жизни его людей.
— Хаджар, — за спиной прозвучал знакомый голос.
Обернувшись, принц увидел стоявшую перед ним черноволосую Лиду. Та держала корзину и спешила к подругам на ручей — мыть белье и косточки окружающим.
— Да?
— Не забывай, что ты обещал мне сыграть, — и с этими словами она гордо удалилась.
Прямо как какая-нибудь герцогиня.
Забавная.
Хаджар поспешил следом за отрядом. Они вышли за немалого размера частокол (тут даже дозорная башня стояла, с которой им пожелали удачи) и оказались на опушке леса.
Деревня находилась на берегу ручья (который больше походил на полноводную реку) в окружении высоких скал, с которых падали многочисленные водопады. Возможно, именно такое положение спасало деревню и позволяло жить в своем маленьком, оторванном от большого, мирке.