— Сыграй, — повелительно взмахнул он рукой, откидываясь на подушки.
И Хаджар заиграл, и с каждой новой нотой жар в его сердце сменялся на холод ночной пустыни. Его больше не интересовали ни танцы девушек, ни плотоядный, жадный смех посетителей. Все, что для него существовало в этот момент, это песня и воспоминания о матери.
О том, как она смеялась, как бегала за ним по саду, как они сами раскрашивали колыбельную Элейн.
Что же теперь с его сестрой? На какие ужасы обрек ее Примус?
И чем дольше играл Хаджар, тем тише становилось на этаже грез. Народ отвлекался от своих занятий, погружаясь в грустную музыку, полную надежды на новый рассвет. Они слушали, но слушали недолго.
Вскоре все вновь начали смеяться, разговаривать и даже кричать. Им стал неинтересен музыкант, и лишь ученый продолжал вслушиваться в музыку, будто искал в ней ответы на какие-то свои, сокрытые от остальных вопросы.
— Вам понравилось, достопочтенный ученый? — низко поклонилась хозяйка борделя.
— Я доволен, — кивнул Вечный Ручей. — Я давно уже не слышал именно такого исполнения этой вещи. Слишком давно… Могу ли я попросить у вас комнату, чтобы переговорить наедине с Хаджаром?
— Мой музыкант не является работником этого заведения, достопочтенный ученый. Но если вы ищете…
— А я не являюсь поклонником мужчин, уважаемая Сента.
Сента тут же поклонилась.
— Прошу прощения!
Ученый лишь небрежно отмахнулся.
— Я хочу наградить этого музыканта, но для этого я должен узнать его желание. Так у вас найдется свободная комната?
Вот теперь заинтересованы были многие. Они завидовали удаче Хаджара. Получить награду из рук самого известного ученого последних лет — что за невероятная удача должна быть у человека для такого события?
— Конечно, конечно, — закивала хозяйка. — Позвольте проводить вас.
И она отвела их на нижний этаж. Открыла двери вполне себе просторного помещения. Несколько ширм, на полу лежали матрасы и шелковое постельное белье. Ничего лишнего, но с достаточно расслабляющей атмосферой, чтобы без всяких препятствий предаваться усладам.
Сента, бросив быстрый взгляд на музыканта, вышла и закрыла за собой створки.
Хаджар, не раздумывая, рухнул на колени перед ученым и прижал лоб к полу.
— Умоляю, достопочтенный ученый, расскажите мне, существует ли лекарство, способное восстановить разрушенные меридианы и узлы в теле человека.
Секунды потянулись, словно годы. Но ответом Хаджару служила лишь тишина, разбавленная отголосками вечного праздника “Чистого Луга”.
Внезапно Хаджар услышал точно такой же звук, какой пару секунд назад издал его собственный лоб.
— Разве вы забыли мою присказку? — прозвучал плачущий голос. — Разве вы забыли то, чему я вас учил, ваше высочество?!
Хаджар медленно поднимал взгляд.
Он увидел надменного ученого, склонившегося перед ним в низменном поклоне и принявшего ту же позу, что и сам Хаджар недавно.
— Я так долго искал вас, мой принц… так долго искал… — всхлипывал ученый.
— Присказку… — повторил Хаджар.
Перед его глазами пронеслась далекая сцена из детства. В ней строгий старик часто повторял: “Южные ветра обдувают вечные ручьи, принося с собой холодные зимы”.
Этим первый королевский ученый именовал вечный круговорот жизни в мире. Смерть одного всегда дает рождение другому.
— Учитель?!