Хаджару не пришлось хлопать рукой по столу или поднимать голос. Он просто дал волю своей энергии, пропитанной драконьей яростью. Этого хватило, чтобы дрогнуло пламя на факелах, чтобы стали гуще тени, а многочисленное оружие, разложенное по сундукам, сверкнуло голодной сталью.
Начавшие бесполезный спор офицеры тут же вытянулись, отсалютовали и уселись на места. Они все так же взглядами метали друг в друга копья, но уже молча.
— Как ни странно это для меня, но я соглашусь с Гэлионом.
Сказать, что народ в шатре был поражен высказыванием Лиан — не сказать ничего. Начальница лучников соглашалась с главным кавалеристом так же часто, как луна поднималась в зенит вместе с солнцем, вишня расцветала зимой, а время поворачивалось вспять.
Они были как кипящее масло и вода. Как огонь и спирт.
— При всем уважении, Тур, — Лиан развернулась к опешившему инженеру, — ты не видел того, что видели мы. И во время сражения с шестым павильоном тебя тоже не было рядом. Ты просто не понимаешь, что предлагаешь. Мы не сможем усидеть за укреплениями. Черные Врата нас просто сметут.
Тур вздохнул. Хотел было что-то сказать. Возможно, обидное и ядовитое, но в итоге просто махнул рукой и повернулся обратно к карте. Он был профессионалом своего дела, а значит, знал, когда нужно было признать собственную неправоту. Другой человек не смог бы задержаться в военном совете Хаджара. Тот на дух не переносил напыщенных и твердолобых солдафонов.
— Сколько у нас раненых?
— Около трехсот тысяч, мой генерал, — тут же отчитался лекарь.
— Сколько из них смогут взять в руки оружие через полторы недели?
В шатре повисла тишина. Все неотрывно смотрели на генерала. Во взгляде ясных синих глаз они не находили ни капли сомнения или страха.
— Может, семьдесят, восемьдесят тысяч.
Лекарь выглядел так, будто ему предложили продать душу демонам или родную мать в дешевый бордель. Но и он понимал, что Лунная армия не сможет пережить наступление секты.
В отличие от инженеров, лекари часто находились на передовой. Под вражескими атаками они уносили раненых с поля боя. Пока люди были заняты тем, чтобы отнимать жизни друг у друга, они пытались их спасти.
Мало к кому Хаджар питал столько же безоговорочного уважения, как к полевым лекарям.
— А если мы используем ядра зверей? Их у нас теперь больше, чем у Балиума и Лидуса вместе взятых.
Тишина сменилась едва ли не испуганными шепотками. Да, бесспорно, после звериного нашествия они собрали богатую жатву. Но каждый практикующий знал, насколько опасно и болезненно использовать ядра зверей.
Не подвергнутые специальной алхимической обработке, они сохраняли всю ярость и гнев, коими обладал зверь при жизни.
— Сто тысяч, — после некоторых раздумий ответил главный лекарь. — Это максимум, мой генерал. Из трехсот тысяч раненых около пятидесяти тысяч не доживут до завтрашнего рассвета. Еще столько же уже никогда не смогут взять в руки оружие. Остальным, даже с помощью ядер, понадобится не меньше месяца на восстановление.
— У нас нет месяца, — протянул Хаджар.
Генерал поднялся и встал рядом с Неро. Вдвоем они смотрели на обозначение главного павильона секты Черных Врат. Врага, которого они должны были одолеть, чтобы вернуться обратно на родину.
— Только прикажите, генерал, — голос Лергона звучал так же, как и молот, бьющий о сталь, — и мои люди поднимутся из могил, чтобы встать под ваши знамена в этой битве.
Хаджар не сомневался в преданности офицера балиумцев — Лергона. Во всяком случае, до тех пор пока они сражались против общего противника.
— Неделя, — наконец произнес Хаджар. Нейросеть закончила свои вычисления прогнозом в тридцать пять процентов. — Через неделю мы отправимся к их Змеиным Вратам.
Некоторое время в шатре было тихо, а потом совет затянулся еще на несколько часов. Офицеры обсуждали детали плана, предлагали все новые и новые идеи, искали возможности, как уцелеть и победить в предстоящей битве. За всем этим они пытались забыть о том, что там, в главном дворце секты, их ждал патриарх — Небесный солдат.
Глава 160
— Это безумие, Хадж.
Неро курил крепкий табак и смотрел на ряды погребальных костров. Сотни, тысячи, они уносили пепел погибших воинов к небу. Там их души подхватывал ветер, провожающий погибших к дому праотцев. Встретят ли те своих далеких потомков вином или розгами? Это зависело только от того, какую жизнь прожил человек.
Был ли он честен и отважен. Был ли крепок духом. Жил ли свободно. Умер ли достойно.
Хаджар, задавая себе эти вопросы, не мог уверенно ответить, как бы встретили его самого.