— Возвращаясь к началу нашего разговора, — Мерил вновь взял чарку и самостоятельно плеснул себе вина, — мы берем простых смертных и даем им возможность стать учениками внешнего круга. Если же они проваливают экзамен, то мы делаем из них транспорт. Они остаются сытыми и при деле, а мы можем передвигаться по горам. Конечно, приходится тратить на них некоторые ингредиенты, но, поверьте мне, оно того стоит. Может, если мы с вами договоримся, то я поставлю вам десять тысяч таких вот “лошадок”. С ними вы куда как быстрее доберетесь до наших врат, которые вы так хотите разрушить.
Хаджар еще раз посмотрел на существо, некогда бывшее человеком. Он или уже — оно, все так же мирно паслось, пощипывая траву. Ветер игрался с серой тряпкой, закрывавшей лицо.
Жуткое и неприятное зрелище.
— И какое же требование к экзамену?
— Такое же, как и к любому желающему попасть в наши ряды — достичь стадии Телесных рек восьмой ступени.
— Вы ведь понимаете, что простой смертный не сможет сделать этого к шестнадцати годам?
Внезапно сектант широко и весьма плотоядно улыбнулся. На миг показалось его настоящее лицо, в котором не было той куртуазности, которую он так сильно выпячивал последние несколько минут.
— И именно поэтому я так легко готов предложить вам десять тысяч нашего лучшего транспорта!
Хаджар нахмурился.
— Хотя, — вдруг протянул сектант, — может, вы испытываете к ним какое-то сочувствие? Ходят слухи, генерал Хаджар, не знаю, верить им или нет, но говорят, вы очень не любите рабские ошейники и все с ними связанное? Тяжелая травма детства? Но вы ведь из отдаленной горной деревни? Или злодеи разбойники угнали ваших родителей и сделали с ними что-то нехорошее? Слушайте, а вдруг это были мои собратья? Некрасиво как-то получается.
Хаджар дернулся, как от удара кнутом. Хорошо знакомого ему удара.
Он невольно потянулся к мечу.
— Ну давай, генерал, — последнее слово сектант насмешливо выплюнул. — Давай, возьми в руки меч. Сломай печать гостеприимства! Великий генерал Хаджар. Победитель монстров и великанов, одолевший одним ударом Зуб Дракона и победивший в сражении у хребта Синего Ветра.
— Убирайся, — прорычал Хаджар.
— Что же вы, прославленный генерал, — насмехался сектант. — Песни о ваших подвигах поют даже некоторые мои ученики. Где же вся та сила и удаль?
— Я не стану ради тебя, ублюдок, попирать законы гостеприимства.
— Ну так давай это сделаю я!
Сектант взял в руки свою косу. Ее лезвие тут же сверкнуло на солнце оскаленным жалом.
Где-то за спиной солдаты обнажили клинки, а по свисту Лиан лучники натянули тетивы и положили на них стрелы.
Хаджар поднял в воздух кулак, и воины замерли.
— Ты думаешь, ты первый такой, генерал? — шептал сектант. — Я видел десять сотен зим, Хаджар. Этими руками я задушил сто тысяч таки же “героев”, как и ты. Тех, кто достиг малого, но возомнил о себе великое. Я был на стадии формирования еще тогда, когда твоя бабка не легла под твоего деда. Ты для меня не больше чем муравей, забравшийся на дерево и желающий быть великаном.
Сектант засмеялся и, поднимаясь, ногой отбросил в сторону кувшин с вином.
— Я стою на самой грани становления истинным адептом, — шипел сектант, — а из-за дурацких правил вынужден пить эту ослиную мочу. Ну давай же, генерал, возьми в руки меч. Покажи, как ты велик. Потому что я вижу лишь шелудивую шавку, воющую на идущий впереди караван.
— Убирайся, — спокойно повторил Хаджар.
Он, продолжая сидеть на траве, пил вино. Терпкое и сладкое. Он всегда любил такое. Оно напоминало ему об Эйне.
— Ты трус, генерал. И слабак.
Хаджар поднял взгляд на провоцировавшего его старейшину. Может, тот и прожил тысячу лет, но мозгов явно не нажил. Если Хаджар первым нарушит “печать” гостеприимства, то у секты появится весомый повод объявить его лгуном и клятвопреступником. А сколько балиумцев захотят встать под знамена такого человека?
— О, я помню эту старую прибаутку, что ты не повторяешь трижды, генерал. — Сектант повернулся и подошел к своему “ездовому” человеку. — Ты знаешь, генерал, как многое можно узнать о человеке, когда у тебя достаточно денег? И как многое может рассказать девушка, гордящаяся тем, что знает героя?
Сектант откинул в сторону серую тряпку с кровавыми рунами.
В груди Хаджара что-то треснуло и со звоном надломилось.