Он стоял среди уже давно успокоившихся требушетов. Лишь трое суток назад они неустанно забрасывали Гарнут мешками с листовками. Инженеры придумали, как их сделать таким образом, чтобы тесемки развязывались только через некоторое время.
Да, часть листовок осталась лежать под стенами, но больше половины усеяло город.
Много ли чести в том, чтобы поднять восстание и отправить брата воевать против брата, а сына, против отца?
Нет, не много.
Но Хаджар не был святым человеком.
За его спиной стояли сотни тысяч его людей. Пришедших сюда за ним. Они верили в него, и он был им обязан. Обязан подарить им победу и сберечь столько жизней, сколько он сможет. Даже если ради этого придется забыть о собственной чести.
Хаджар не искал себе оправданий. Он лишь крепче сжимал рукоять Лунного Стебля и вглядывался во тьму.
Командир разведчиков развернул полномасштабную операцию. Всего за сутки он смог организовать сеть шпионов внутри города, придумал им опознавательные знаки, скоординировал действия и обо всем этом неустанно докладывал генералу.
Хаджар не был бы способен и на десятую долю того, что смог создать его командир разведки.
Именно поэтому армия никогда не была “одним” человеком, но совокупными усилиями многих.
Высились черепичные крыши домов, горели огни на дозорных башнях. Порой они выхватывали силуэты воинов, вышагивающих по парапетам стены.
Наконец один из огней на самой высокой из башен мигнул. Потом еще раз и еще. В общей сложности три раза с абсолютно равными промежутками.
Хаджар поднял в воздух кулак и махнул в сторону города. Во тьме тот выглядел как сгусток мрака, а бегущие к нему в абсолютной тишине сотни тысяч солдат — как жадные тени.
Хаджар и Неро, по обыкновению, бежали впереди. Они вели армию и солдат за собой, и те, видя широкие спины легендарных офицеров, воспаряли духом.
Чем ближе был сгусток мрака, тем выше и неприступнее казались стены. Рва вокруг города так и не вырыли. Наверное, изначально не было денег, а затем отпало за ненадобностью. Какой сумасшедший станет нападать на королевство под протекцией секты?
И все же такой сумасшедший нашелся.
Во главе войска он бежал к открывающимся тяжелым воротам. Каждая створка, настолько большая и массивная, что будь она плотом, смогла бы уместить на себе не меньше пяти сотен человек и двадцать запряженных лошадьми телег.
Ворота открывали десятки людей с повязанными вокруг рук белыми тряпками. Именно так воины армии должны были отличить “своих” от “чужих”. Хаджар, зная, что в его рядах наверняка есть шпионы секты, не стал раскрывать всю информацию сразу. О том, что город будут брать именно этой ночью и обо всех остальных деталях солдаты узнали лишь пару часов назад.
Время столь краткое, что недостаточно для донесения в павильоны Врат.
Сохраняя тишину, солдаты ворвались в город.
Улицы уже были усеяны телами как павших защитников, так и поднявших восстание гражданских и воинов. И каждая душа, отправившаяся на тот свет с белой повязкой на руке, была тем весом, который всю жизнь придется тащить на себе Хаджару.
Вниз по лестницам с парапетов, из гарнизонных домов, с улиц и проулков уже бежали что-то кричащие солдаты. Они увидели сигнал и знали, что он означал.
В городе были враги.
— Держим строй! — выкрикнул Хаджар.
Гражданские закрывали створки окон, захлопывали двери. Хаджар уже слышал, как кричат простые жители, которым не повезло попасть под горячую руку. Несмотря на его прямой приказ не трогать гражданских, без “лишних” жертв эта война не обойдется. Сколько детей, матерей и отцов будет погублено просто потому, что Хаджару нужно было взять этот город.
Он ладонью отбросил в сторону меч простого дозорного.
Сверкнули в свете полной луны еще совсем детские глаза.
Юноше было не больше шестнадцати весен, но семнадцатую он уже не встретит никогда.
Меч Хаджара пронзил его сердце, и юноша упал, заливая брусчатку темной красной кровью.
Хаджар разрубил еще одного противника и, отшвырнув его тело, обернулся.