— Убери свои грязные руки…
— Как прикажете, ваше превосходительство.
Хаджар сжал кулак, и с громким звоном клинок треснул. По руке Хаджара побежали кровавые змейки. Каплями они срывались на воткнувшийся в землю обломок лезвия.
Селиам все еще держал в руках сломанный меч, когда его горло вдруг взял в тиски свирепый зверь. Этот зверь легко оторвал его от земли и поднял на вытянутой руке-лапе.
Юноша смотрел в бездонные синие глаза и не видел в них ни капли человеческого. Как не услышал он этого “человеческого” в рыке, вырвавшемся из пасти зверя.
Воинственный клич Хаджара поддержали и солдаты, а вскоре их клич сменился на раскатистые волны смеха.
По сапогам юноши стекала пахучая желтая струйка.
Хаджар, скривившись, отшвырнул от себя Селиама.
— Убирайтесь, — спокойно произнес он.
— Ты хоть понимаешь, на кого поднял руку, смерд! — кричал граф. — Это сын одного из первых чиновников генералитета.
— Я сказал — убирайтесь.
— Да я вас всех здесь…
— Воины! — Хаджар поднял в небо сжатый кулак.
Смех тут же оборвался, а солдаты, сохраняя стену щитов и выставив копья вперед, с громким “Хэ!” сделали шаг вперед. Сам же генерал вновь опустил ладонь на рукоять меча.
— Трижды я не повторяю никогда.
— Вы еще об этом пожалеете! — Подбирая одежды, чиновники, толкая друг друга, пытались забраться в повозки.
— Я расскажу отцу, — взвыл Селиам, бросившись в свой, отдельный ото всех транспорт.
Спустя пару секунд от делегации осталась лишь дорожная пыль, вихрящаяся в воздухе. Им вслед смотрели горящие стальной волей синие глаза, в глубине которых сворачивался клубком свирепый дракон.
Глава 96
— Нет, это все, конечно, очень поэтично, — Неро чистил кинжалом ногти, закинув ботинки на стол-карту, — но ты ведь понимаешь, что штаб нам теперь жизни не даст?
Хаджар в это время продолжал изучать свитки, параллельно почесывая Азрею, спящую у него на коленях. Содержания армии хватало еще на три недели. На пять — если прекратить выплаты старшим офицером. И на семь, если не платить и младшим.
Смысла обрезать жалование простых солдат не было никакого. Как бы они ни уважали своего нового генерала, но без денег сражаться вряд ли будут. Если и вовсе бунт не поднимут.
Раньше, пару тысяч лет назад, может, и сражались бы. А сейчас, после того как вся система Лидуса сгнила, возникали резонные сомнения в наличии подобной мотивации у воинов.
Проклятье, Примус ведь, наверное, даже не осознавал, какую раковую опухоль вырастил на теле королевства. Как не понимал когда-то и Балиум, а теперь двести тысяч их воинов встали под штандарты армии противника.
И ведь Примус был далеко не глуп или наивен. Нет, он просто никогда не брал в расчет простых людей. Он умел плести интриги, умел воевать, но только делал все со своей, довольно высокой “колокольни”. Вниз же он не то что старался не смотреть, а порой вообще забывал, что там, ниже облаков, что-то существует и кто-то живет.
Сколько еще времени пройдет до первого крупного восстания?
Скорее всего, стоит только войне между двумя империями перейти в более активную фазу, как вскоре легион ослабит контроль над рудником. И куда тогда хлынет вся боль и злоба рабов? Причем рабами-то их сделали не иноземные захватчики, а собственное государство. То, что, по идее, должно было их защищать и оберегать.
Крови будет столько, что все предыдущие конфликты с кочевниками и соседними королевствами покажутся детской забавой. Правильно ведь говорят, что нет войны страшнее, чем гражданская.
— Они и так нам не очень сильно помогали, — заметил Хаджар, делая очередную пометку в свитке.
— Согласен. Но они хотя бы не мешали, а теперь — демон их знает.