Ярость загремела в словах Хаджара, а его глаза вспыхнули ярким светом несгибаемой воли.
— И я буду идти дальше — до тех пор, пока я остаюсь сильнейшим монстром из всех.
Старец поднялся, он направился к Хаджару.
— Я помню, как меня зовут. Всегда помнил.
Старец встал рядом с Хаджаром.
Его плащ — окутывал целый мир. Его волосы струились снежными вершинами. Его шрамы — бесчисленное множество армий, гремящих оружием. Его дыхание — бой боевых барабанов. Его глаза — знамена священной войны.
— Меня зовут…
— И как вы умудрились потерять его свидетельство о рождении?! — кричала на сотрудниц директриса. — Как мы его сейчас выпустим, если у него документов нет никаких?! Или вы не только работу хотите потерять, но и в тюрьму загреметь?!
— Давайте сейчас сделаем! — предложила работница. — Ну, вобьем в электронную базу, а про бумажку… да кому бумаги сейчас нужны.
— Хорошо, — директриса устало массировала виски.
Работница тут же начала стучать по клавиатуре.
— Ой, а как зовут-то его?
— Борей зовут его.
— Хорошо… — работница продолжила стучать. — Все! Сохранено и отправлено!
Директриса подошла к монитору. Пару раз хлопнула ресницами. И закричала:
— Ты что написала, идиотка?! Его зовут Борис! Борис, дура! Ты склонений не знаешь, что ли?!
Боря, хотя теперь — Борей, лишь глухо смеялся про себя. Впрочем по-другому он и не мог.
— … Северный Ветер, — закончил Хаджар.
Не важно, как его назовут — на языке древних — Дарханом, что переводилось, как Северный Ветер. Или Бореем — что означало Ветер со стороны Севера. Или даже Хаджаром, что означало — Ветер, приходящий с Северных Гор.
— Был рад встретиться, — Хаджар еще раз поклонился. — но меня еще ждет война.
Счетчик нейросети перескочил на ноль и Хаджар исчез.
В поле остался стоять один лишь только старец.
Он играл на лютне, а потом начал петь песню.
Песню о воине, который был рожден с его именем на устах.
Глава 931
— Ну здравствуй, — Хаджар стоял на границе раскалывающейся на части тьмы. Та распадалась квадратными пластами, а позади неё открывался вид на бескрайнюю долину в которой высилась ровная, зеленая трава.
В центре долины высился небольшой холм. На его вершине покоился большой, плоский камень, рядом с которым стояло дерево, в кронах которого спала птица Кецаль.
Хаджар не знал, почему то, что он разделял на мир свой души и внутреннюю тьму, на самом деле оказалось одним и тем же. И понятия не имел, почему, когда тьма, начала распадаться, он увидел мир души и стоявший где-то вдалеке знакомый дом.
Дом, в который ему однажды придется войти. Где его уже ждали мать и отец. И брат. И все те, кто будут его судить.
Однажды он туда войдет. Однажды, но не сейчас…