— Что?
Вдруг раздался гром. Такой мощный и неистовый, что Хаджар закрыл руками уши. А затем, обнажив клинок, полетел в неудержимом вихре множества секущих и рубящих ударов.
Целый дождь из многотонных глыб полетел внутрь пещеры. Они дробили и раскалывали те останки древней цивилизации магов, что еще не успело уничтожить время.
Они падали в бездну, исчезая в ней без всякого стука или, хотя бы, простого эха.
Они падали в озеро, надежно заколачивая проход к горной реке. Но ни один не упал на кроны Древа Жизни и даже пыль не коснулась алых листьев.
А затем, когда каменный град утих, с неба приземлилась фигура, сжимавшая два клинка.
— И еще раз, здравствуй враг мой Дарх…
— Знаешь, что не было рождено, Дерек? — Хаджар перебил явившегося Великого Героя Ласкана. — сраные корабельные пушки, вот что не было рождено.
— Что?
Хаджар, стоя напротив Древа Жизни, вытянулся по струнке и посмотрел на высокое небо.
Родина…
Подняв кулак, он ударил им себя о грудь. Из разбитого артефакта вылетел сиреневый луч и, ударив в небо, расколол волшебную сферу.
— УБЛЮДОК! — взревел Дерек выставляя перед собой клинки, но было уже поздно.
В небе появились сотни кораблей, которые успели собрать со Свободных Баронств главнокомандующий армией Балиума — генерал-лейтенант Лергон и Эйнен.
— Старый друг… — прошептал Хаджар и закрыл глаза.
Вместо каменного дождя в пещеру полился дождь из стали и огня.
Что нельзя спасти, можно лишь уничтожить. Стереть в порошок. Так, чтобы даже следа не осталось. Чтобы не листочка, чтобы не пылинки, чтобы не единого следа не осталось от Древа Жизни.
Ливень из пушечных снарядов пылающей тьмой затопил жерло, казалось, проснувшегося вулкана-горы.
Глава 912
За долю мгновения перед тем, как огненный дождь из раскаленной стали заполнил пещеру, время будто замедлилось для Хаджара. Он видел, как падают ему на голову свинцовые ядра. Каждое размером со здоровенную тыкву. Они оставляли позади себя шлейфы из дыма и горящего, оранжевого хвоста.
— “Помни про подарок”, - в голове Хаджара прозвучал голос посланницы небес — феи Фреи.
А затем он вновь увидел перед собой юношу на горе с древним, полуразрушенным храмом. Юношу в простом, сером плаще и с деревянным посохом в руках.
Вдруг он понял, что уже видел и этот плащ, и этот посох и даже простые штаны и рубаху.
— “В форт, шоли, бредешь, служивый?” — старик, сидящий на козлах телеги, которая ехала в приграничный форт между Ласканом и Дарнасом.
Хаджар вспомнил его глаза.
Он, тогда, старался в них не смотреть. Погруженный в свои мысли, ему было важнее как можно скорее попасть в Даригон, чтобы получить письмо для Учителя Оруна.
Но сейчас, в это самое мгновение, он вдруг вспомнил два разноцветных глаза. Один ярко голубой, а второй темно карий, почти черный. А еще — сколько в них, в этих глазах, плескалось самого времени.
И та соломенная шляпа, которую старик отдал Хаджару в тот весьма пасмурный и совсем не солнечный день.
Хаджар мысленно обратился к пространственному кольцу, а затем при помощи воли вытащил в реальность старую, местами с прорехами, соломенный головной убор.
И не успел Хаджар подумать о том, как её использовать, как прутья в соломе, внезапно, ожили. Нитями золотой паутины они распустились в бесформенную массу, а затем заключили Хаджара внутрь непроницаемой соломенной сферы.