— Отец! Отец! Мама! — Анетт, вскочив на ноги, начала озираться по сторонам.
Хаджар, подойдя к девушке, сжал её за плечи и прижал к себе.
Акена, демонстративно отвернувшись, уселась по ту сторону костра. Остальные члены отряда, положив ладони на оружие, внимательно следили за происходящем.
Они не могли понять ни единого слова и поэтому полагались на реакцию своего “командира”. Которым, по сути, Хаджар не являлся и считался таковым только из-за слов Карейна.
Тот, кстати, выглядел так, будто ему было все равно, но глаза Тареза выглядели далеко не такими спокойными и расслабленными, как он хотел показаться сам.
— Тише, тише, — Хаджар гладил девушку по её черным волосам.
— Северный Ветер, — Анетт отодвинулась и, с узнаванием, посмотрела на Хаджара. — мне приснился жуткий сон, в котором…
А затем она увидела раны на теле Хаджар, оглянулась и смогла различить и других членов отряда. А еще то, что они выглядели немногим лучше — перебинтованные, в мазях и закидывающие в рот разнообразные пилюли.
Даже человек, не разбирающийся в медицине Семи Империй, понял бы, что дела обстоят не лучшим образом.
— Не сон, это был не сон, — Анетт прикрыла рот ладонями и, не сумев устоять, обвисла в руках Хаджара. Тот бережно опустил её на землю. — Отец… мама… брат…
Хаджар вспомнил молодого воина-охотника, слов которого Анетт послушалась. Тогда Хаджар еще не мог понять, почему горячий нрав девушки смог унять какой-то посторонний парнишка.
Ведь в них не было ни капли внешнего сходства. Да и теперь, догадываясь о прошлом Анетт, Хаджар понимал, что и с Иблимом её связывало внешне столько же, сколько с Аблимом.
Проклятый Говорящий с Природой… Теперь его слова обретали для Хаджара новый смысл. Тот, скорее всего, пытался о чем-то предупредить Хаджара, что-то тому рассказать и…
Хаджар “посмотрел” на лежащий в пространственном кольце артефакт.
Неужели тот передал его чтобы…
Анетт шмыгнула носом.
Она билась в тихой истерике. Качалась вперед назад и что-то неразборчиво шептала. Вне зависимости от цвета кожи, люди переживали подобные трагедии почти всегда одинаково. Во всяком случае — на первых порах.
Хаджар усилием воли притянул со стороны костра чарку с теплым, травяным отваром. Он протянул её Анетт.
— Пей, — едва ли не приказал он.
— За что, Северный Ветер? За что они так, — шептала Анетт. — Мы ведь не виноваты… Никто не виноват. Это был лишь несчастный случай и…
— Пей, — повторил Хаджар.
Чернокожая красавица очнулась, протянула руки, приняла чарку, сделала несколько глотков, а затем, выронив, зарыдала в голос. Слезы текли по её щекам целыми потоками и падали на плечи Хаджару, который крепко обнимал Анетт. Так крепко, что казалось, будто он пытается её раздавить.
Хаджар знал, что требуется человеку в такой ситуации.
Во всяком случае — на первых порах…
В его жизни, как на Земле так и в этом безымянном мире, были такие ситуации, когда ему просто хотелось, чтобы его обняли. Люди, почему-то, часто придают значения теплым словам и забывает про куда большую силу столь же теплых объятий.
Человеческое тепло — пожалуй, именно по этому Хаджар так тосковал, когда сидел в каменном мешке казематов королевского дворца Лидуса.
— Теперь я последняя, — Анетт вновь отстранилась. — последняя из племени Шук’Арка. Я должна быть сильной.
Глаза девушки вспыхнули ярким огнем. Таким ярким, что в нем можно было сгореть по неосторожности.
И это состояние было знакомо Хаджару. И, по-своему опыту, он знал, что оно продлится недолго. Так что нужно было пользоваться ситуацией.
— Воины племени Тулеп’Харус назвали тебя обладательницей грязной крови, помеси Туганс, — Хаджар как мог, пытался сгладить углы. — а в гробнице Хозяина Небес я выяснил, что это не беспокойный дух передал тебе знания, а сознание Клинка Мертвой Души.