Десять лет жизни только за счет своего умения “надевать чужие личины”, как называли актерское ремесло в массах, порой приносили свои плоды.
— Сотни тысяч! — выдохнула Анетт. Огонь любопытства в её глазах разжигался все сильнее, а страх постепенно затухал, но Хаджару требовалось, что он вообще полностью исчез. — Разве может жить столько людей?
— Поверь мне, Анетт, их даже больше. Я бывал в разных городах. От тех, где действительно жили сотни племен, но последние годы провел в месте, где их число неисчислимо.
Анетт, непроизвольно, слегка приоткрыла рот. Её пухлые, чувственные губы, естественного розового, блестящего оттенка, в столице немедленно стали бы предметом завести любой придворной леди.
Им, для такого же эффекта, даже после становления истинным адептом, приходилось тратиться на дорогущие алхимические зелья и мази.
Женская красота издревле являлась для алхимиков основной статьей дохода.
— А еще, эти племена такие разные, что есть те, кто носят на голове тряпки, которые они сматывают в забавную кучу, — не давая девушке передавать, Хаджар буквально засыпал её разнообразной информацией. — Есть такие, которые ростом в полтора раза выше меня, а в плечах у них поместился бы валун, который Говорящий с Природой использует, чтобы вялить на нем рыбу.
— Таких больших людей не бывает!
— Поверь мне, — Хаджар вспомнил отца Гэлхада или, учитывая его поступок — бывшего отца. Такое, к демонам, вообще возможно?! — Самые сильные из них даже больше. А есть такие, которые ходят с глазами, узкими, как швейная иголка.
— А как они ими видят?
— Порой я задаюсь тем же вопросом… А еще я видел людей, у которых уши острее наконечника стрелы и к старости они превращаются в деревья.
— Превращаются в деревья, — выдохнула Анетт. — это из-за их единения со стихией?
Хаджар открыл было рот, чтобы ответить, но так и не смог подобраться нужных слов. Он понятия не имел с чем это было связано, и вообще — превращались в деревья все или только их Короли.
— Не знаю, — пожал плечами Хаджар. — это те секреты, которые они не раскрывают.
Анетт понимающе покивала головой. В конце концов у племени Шук’Арка этих секретов тоже было немалое количество.
— Когда ты упал с неба, — Анетт обняла себя за колени и подняла взгляд к небу. — Я видела бурю из которой появилось что-то, похожее на очень большую летающую лодку.
— Небесный корабль, — объяснил Хаджар. — По сути, это действительно большие летающие лодки. На самых крупных из них уместилось бы три племени Шук’Арка.
Глаза Анетт расширились от удивления.
— Таких больших я не видела даже на рисунках, — пробормотала она себе под нос.
Хаджар с трудом поймал себя за язык, чтобы не спросить — “на каких рисунках”. А спросить хотелось. Какие бы рисунки не обнаружила Анетт, они не могли быть датированы даже началом эпохи Семи Империй.
И, получается, никаких Небесных Кораблей изображено быть на них не могло. Исключение могло быть только с экспедицией, которая здесь сгинула, но вряд ли они таскали с собой какие-либо рисунки.
Что, ко всем демонам, творилось в этих проклятых джунглях?!
— Анетт, — окликнул Хаджар погрузившуюся в свои мысли девушка.
— А, что? — очнулась та.
— Ты сказала, что видела корабли.
— Да, видела, — кивнула чернокожая красавица.
— А ты разглядела рисунки, которые были на них изображены?
— Разглядела, но не очень четко… Разглядела бы лучше, если ты бы не свалился мне на голову.
Хаджар улыбнулся и не стал извиняться за это. Девушка тоже улыбнулась. Её белоснежной улыбкой можно было пристыдить первый снег за его тусклый цвет.
— Ты видела такой рисунок? — Хаджар указательным пальцем, так, чтобы не видел ни один Охотник, начертил на земле герб Империи Ласкан.