Увы, модуль так и не смог этого сделать, потому как не обладал достаточным количеством входных данных.
Но, вот уже как несколько десятилетий он обладал и другим органом чувств. Вернее, все тем же, просто в несколько ином формате.
Прикрыв глаза, Хаджар сосредоточился на своем видении потоков энергии. Он посмотрел на небо сквозь Реку Мира.
Будучи максимально сосредоточенным, он не мог ни слышать, ни видеть реакции Оруна.
— Всего неделя, — вся напускная насмешливость мгновенно исчезла с мечника. Все это время он внимательно следил за тем, чтобы к месту их тренировок не подошел ни один зверь. Сбив сейчас боевой настрой ученика, он рисковал замедлить его прогресс на месяцы, если не год. — А мне, в свое время, потребовался месяц…
Хаджара поразило увиденное им. Небо, при взгляде сквозь Реку Мира выглядело как бушующий океан энергии. Неразбериха разноцветного полотна, словно сшитого неумелым портным. Вечно изменчивая пестрота, в которой не наблюдалось ничего постоянно.
А каждая вспышка молнии выглядела как вытянувшаяся из этого полотна нить, которая затем рассеивалась облаком энергии.
Но, самое важное, за несколько мгновений до вспышки, в пестром гобелене появлялся узел, который и порождал новую нить.
Хаджар открыл глаза и прыгнул в сторону, где формировался узел. Увы, даже так, ему не хватило нескольких мгновений и молния попала даже не в меч, а ему в грудь.
Сознание Хаджара мгновенно пропало во тьме забытья.
Орун, продолжая сидеть на ветке, вот уже который день распространял мистерии своего меча на многие километры вокруг. Этого хватало, чтобы отгонять хищников.
— Одно дело — понять, что надо использовать, другое дело — осознать, как. Посмотрим, — ухмыльнулся мечник. — сколько времени у тебя уйдет, чтобы овладеть этим навыком.
Разумеется, потерявший сознание Хаджар, не слышал и этого.
Глава 770
— Хватит уже дергаться, — прошептала Дора.
— Да не могу я, — в который раз рычал Хаджар. — Они неудобные.
— Одежды, сшитые госпожой Брами, не могут быть неудобными. Они — лучшие!
— Твоя госпожа Брами, — стоял на своем Хаджар. — сама сказала, что ей потребовалась бы неделя, чтобы сшить достойный наряд.
— Она всегда так говорят, — парировала Дора. — Когда шила платье жене моего отца, то тоже просила неделю, а в итоге все сделала за три дня. Так же, как и тебе. Такие её сроки — лишь часть легенды лучшего ателье.
Дора могла говорить все, что угодно, на главное, за что зацепился слух Хаджара — оговорка “жена отца”. Не мать, мама или матушка, а именно — “жена отца”.
Кстати, эта оговорка не укрылась от Эйнена, что говорило о том, что островитянин тоже ни сном, ни духом о прошлом Доры. И не стоит забывать, то, как они втроем познакомились.
Это произошло уже почти три года назад. В Лесу Теней Доре потребовалось пространственное кольцо Хаджара для того, чтобы забрать часть силы у Духа, обитавшего в том лесу.
При этом она использовала какую-то особенную, опасную технику, которую, внимание, выкрала из родного дома. Причем она объясняла, что эта сила нужна ей для Турнира Двенадцати и события, с ним связанного…
Уже тогда Хаджару показалось это весьма странным. И это учитывая, что в те времена он еще ничего не знал о том, как устроена жизнь не только аристократии в целом, но и клана Зеленого Молота в частности.
— Так что прекрати дергаться и стой спокойно. Скоро наша очередь.
Все это время они находились в длинной очередь, ведущей к воротам из Кровавого Золота. Металл, получивший свое название из-за насыщенного, алого оттенка.
Не важно какое положение занимал гость, не важны ранги, сословия или заслуги. Если вас пригласил Император и, при этом, в момент приглашения вы находились не на территории “Запретного Города”, то вам предстояло пройти через Врата Ярости и их охранников.
Так что очередь, собравшаяся на прием к Императору Моргану, тянулось от самого конца Восьмого Проспекта. И этот вечер, вечер приема во дворце был тем редким исключением, когда по проспекту хоть кто-то ходил пешком.
Хаджар, то и дело, одергивал рукава своего новенького, сине-белого камзола. Нет, он, сшитый госпожой Брами за трое суток, действительно был не только безумно качественным, но еще и жутко красивым. Ну, если верить Доре, разумеется.
Сам Хаджар, в принципе, не видел между ним и старыми одеждами особой разницы. Кроме, разве что, той, что к старым одеждам, за почти двадцать лет носки, он уже очень привык. Они были для него как вторая кожа.