Вернувшись обратно в телегу, он заметил, как на него смотрит почивающий на тюках Неро.
— Я с ним согласен, — произнес друг, — ты дурак.
— У меня в деревне говорят, что лучше быть мертвым львом, чем живым шакалом.
— Красиво, — кивнул Неро и развернулся на другой бок, — но глупо. Живой шакал однажды может стать лазурным волком. А вот мертвый лев — разве что удобрением для деревьев.
Хаджар лег обратно и завернулся в одеяло. Азрея, придавленная весом, пискнула, выбралась наружу и улеглась прямо на Хаджара. Она забралась ему на щеку и свернулась клубком. Ее шерстинки слегка щекотали ноздри, но не настолько, чтобы не заснуть.
— А ты бы сбежал? — спросил Хаджар.
— Нет, — ответил Неро. — Наверное, я тоже дурак.
Каждый сделал вид, что заснул, но еще долго они смотрели сквозь прорехи на далекое небо.
В головах роились ненужные мысли и воспоминания. О чем думал Неро — Хаджар не знал. Сам же он вспоминал то, как мать по вечерам расчесывала его длинные волосы гребешком. Она пела ему и улыбалась, а порой приходил отец. Тогда он казался большим и неприступным. Совсем как тот горный пик, что Хаджар видел из окна, пока ждал возвращения армии с войны.
Война… Он никогда не думал, что попадет на нее, но теперь… С каждым новым рассветом он буквально слышал приближение боевых барабанов кочевников. Лязг стали, крики ворон и стоны умирающих людей.
Когда Хаджар выходил на разговор с Догаром, то увидел океан из спящих солдат. На самом же деле, большинство из них сейчас лежали так же, как и он сам. Они смотрели на безликие звезды и вспоминали отчий дом.
Матерей и отцов.
Любимых.
Сколько из них не вернется? А даже если и вернутся, то захотят ли они заводить своих собственных детей? А те, у кого они уже были, молились лишь о том, чтобы это была последняя война. Нет, они знали, что войны никогда не прекратятся и не изменятся, но им так хотелось, чтобы их детям не пришлось брать в руки оружие.
Возможно, только теперь Хаджар начинал понимать последние слова его матери.
— Прости, — прошептал Хаджар далекой звезде, про которую рассказывала сказки королева Элизабет, — я так не могу. Прости меня…
Он заснул тяжелым, лишенным сновидений сном.
Поутру же, почувствовав, что повозка начала вновь качаться, принялся за медитацию. Ему требовалось как можно скорее укрепить фундамент будущего пути развития.
Нейросеть легко откликнулась и показала статистику:
[Имя: Хаджар. Уровень развития: формирование (зерно). Сила: 2; Ловкость: 2,3; Телосложение: 2,05; Очки энергии: 3,8]
После перехода на новую стадию развития все его параметры резко подскочили. Не так сильно, как у по-настоящему талантливых людей, но достаточно, чтобы ощущать это без всяких показателей.
Самое же важное, что в нем изменилось, это энергия. Цифры — это, конечно, хорошо, но они не отображали главного — качества. С каждой новой стадией, с каждым новым рывком по лестнице к силе энергия меняла свое качество.
Хаджар мысленно опустился внутрь себя.
Если раньше ему приходилось черпать энергию из “узлов”, затем из “рек”, то сейчас все изменилось. Теперь сила, которую он получал из внешнего мира, сперва попадала в узлы, потом распространялась по меридианам, питая и усиливая тело, а потом стекалась в центр, находящийся где-то у живота.
Там, внутри, среди бесконечной тьмы теперь горел маленький кристалл. Размером не больше чем с пшеничное зернышко, он, тем не менее, был намного ярче и узлов, и меридианов.
Это было зерно его силы. Зерно, которое ему предстояло разбить на несколько таких же. Только так можно было перейти на стадию осколков.
Те же, у кого получалась его разбить, но не стабилизировать, навсегда теряли возможность двигаться дальше. И, если верить Мастеру, лишь один на сорока тысяч способен разбить свое зерно и создать осколки.
— Форт! — передавали по рядам крик впереди идущих.
Неро, а за ним и Хаджар высунулись из телеги.
Впереди, среди моря из травы, высился настоящий город-крепость. Ну да. А чего еще ожидать от форта с гарнизоном в сто семьдесят тысяч воинов.