Зачем такой монстр нужен внутри страны? Денег для постройки подобного титана требуется примерно столько же, сколько на создание пяти, а может и восьми линкоров.
И за тысячи лет спокойствия, подаренного Пустошам благодаря тому, что Эрхард запер Врата Демонов артефактом своего учителя хватило, чтобы люди забыли о прошлом.
— Они ведь не верили, — вздохнул Эйнен.
Его руки слегка дрожали. Островитянин сверлил своими фиолетовыми, нечеловеческими глазами, землю под ногами. Он их даже не пытался прикрыть, а снующие мимо солдаты, гремящие броней и буквально пахнущие страхом, то и дело останавливались, чтобы посмотреть на них.
— А ты бы поверил? — хмыкнул Хаджар.
Когда они, вместе с аристократами, перепачканные в пыли и земле Пустошей, ввалились в форт, их сперва сочли за сумасшедших.
Только после коллективной клятвы на крови, генерал форта им поверил. Хотя, какой там генерал — только звание, а силы под ним — ноль.
Повелитель Начальной стадии. На настоящей границе он бы стал в лучшем случае старшим офицером, но никак не командиром или, что еще выше — Генералом.
Здесь же, где битвы проходили разве что между учениками школы “Святого Неба”, которой и “принадлежали” Пустоши, было достаточно и такого.
Один из солдат, засмотревшись на глаза островитянина, уронил бочку с порохом. Та, расколовшись о неровные камни мостовой, вытрясла черные гранулы по всему переулку.
— Свиной потрох! — заорал офицер, контролировавший переноску груза на стену. — От сиськи матери вчера оторвали, что ли?! Руки еще не до конца выпрямились?!
— Сэр, простите сэр, — тут же вытянулся по струнке солдат.
— Праотцы тебя простят, когда к утру ты будешь изорванным у их порога стоять!
Отвесив солдаты звонкую оплеуху, офицер отправил его на склад за следующей бочкой. Сам же, проводив солдата осуждающим взглядом, он повернулся к двум друзьям.
Его взгляд изменился. От осуждения в нем не осталось и следа. Вместо этого лишь смесь страха и ненависти. Страха из-за того, что он — Небесный Солдат начальной стадии, осознавал, что перед ним сидят существа, которым убить его — все равно что чихнуть.
Ненависть же была порождена не сколько завистью, выраставшей из страха, сколько из чистой и неприкрытой злобы по отношению к черным вестникам. Тем, кто принес смертельные новости.
Выругавшись, он, подгоняя таскавших бочки солдат, отправился к стенам. Те уже буквально кипели.
Сотни солдат устанавливали пушки. Сооружая небольшие пирамиды, они подтягивали к ним ядра. Каждое — размером с голову Степного Клыка. А она у орка была той еще тыквой.
На зубцы водружали бочки со смолой ОгнеДрева. Подожги такую и от жара начнут плавиться простые камни в регионах смертных.
Счищали гниль и пыль с огромных, осданых арбалетов-скорпионов. Крепили крюки для привязки к ним “десантных” тросов.
Заготавливали взрывчатку, сделанную из запасных кристаллов накопителей, снятых с кораблей.
— Офицер, — окликнул служивого Хаджар. — Вам помощь не требуется?
Солдат повернулся, посмотрел на друзей, и едва слышно прошептал:
— Помогли уже, — едва слышно процедил он и отправился дальше.
Несправедливо? Разумеется.
Глупо? Конечно же.
Но человек, всю жизнь проживший в тепле и уюте и при этом вынужденный бороться с осознанием, что завтра он может умереть, не бывает ни умным, ни справедливым.
Он бывает лишь напуганным.
Настолько, то нет-нет, а поглядывает через плечо в сторону небесного порта.
Над Пустошами все еще висели монструозные, древние иероглифы, которые не позволяли кому-либо летать над мертвыми землями. И из-за них линкор и три военных фрегата, пришвартованные над фортом, не покидали небесной гавани.