Вот только попади он сюда сам, а не своей тенью, и, возможно, ситуация обостриться тем, что духи ощутят в нем осколок души Врага.
— Приветствую, — Хаджар не знал, как им отсалютовать и потому просто поклонился.
— Ты…
— … пришел…
— … за силой?
Их манера говорить тремя голосами несколько пугала. Это лишь казалось, будто они говорят хором, на деле же выглядело так, словно ими руководит единое сознание.
Жуткая картина.
— Да, — честно ответил Хаджар. — за силой.
— Тогда…
— … пройди…
— … наше…
— …испытание.
Не успел Хаджар спросить, что за испытание, как услышал позади себя детский смех.
Он обернулся и увидел дом, стоящий посреди пшеничного поля. На крыльце сидела красивая молодая женщина. Волосы ей заплетала девочка с голубыми глазами и шевелюрой цвета этого самого поля.
Хаджар узнал их.
Не мог не узнать.
— Ты вернулся, — прозвучало над головой.
Как это бывало в детстве, когда он был еще маленьким, чтобы увидеть лицо отца, Хаджару приходилось до хруста шейных позвонков запрокидывать голову.
Так же он поступил и сейчас.
Отец тепло улыбался.
Он всегда так делал после того, как Хаджар где-нибудь нашкодничал. Вот и сейчас Хаджар, чумазый, но довольный, стоял посреди поля и держал в руках раненного зайца, которого отбил у молодой лисы.
Та, правда, оставила на его руках несколько глубоких царапин и сломала его деревянный меч, но не страшно. Он смог её прогнать и спасти зайца.
Не дело хищнику охотится на раненного — в этом нет чести.
Так его учил отец.
— Здравствуй папа, — мальчик, держа правой рукой зайца, левой обнял отца за ногу. Выше он попросту не мог дотянуться.
— Тогда пойдем.
Приобняв ребенка, мужчина пошел к дому. Там, качаясь в кресле, шила что-то его жена и приветственно махала рукой девочка.
Мальчик же, гордый своей победой, обнимал нервно шевелящего носом зайца.
Внезапно он обернулся и посмотрел в глаза Хаджару, стоявшему на границе пшеничного поля.
— А ты пойдешь? — спросил он.