Читать книгу «Сердце Дракона. Часть I» онлайн.
— Начнем с твоего Духа, маленький охотник.
— Перед тем, как мы начнем, здоровяк, — Хаджар, видя какие-то приготовления Степного Клыка, решил уточнить несколько моментов. — Я, все же, человек, а не орк. То, что вы называете Духами, мне неизвестно и не понятно.
Орк, отвязывавший от пояса короткий (по меркам дву с половиной метрового гиганта) кожаный ремешок, на миг замер. В этот момент на его лице отразилась гримаса такого отвращения, что Хаджар едва не засмеялся.
Он не подозревал, что краснокожие способны на проявление таких эмоций.
— Орк, человек, эльф, гном, — Хаджар едва не подавился, но сдержался. Высокое Небо и Вечерние Звезды, гномы?! — Не важно, какого цвета кожа, как крепки мышцы или длины клыки. Разница, между нами, лишь в том, что мы — орки, помним и чтим пути предков. А вы, люди и эльфы, забыли их в погоне за легкой силой.
Хаджару было сложно переварить информацию по поводу существования в этом мире гномов, а тут что-то о “путях предков”.
— То, что я называю Духами и есть — Духи. А то, что называешь этим словом ты, лишь не более, чем сердце оружия, — с этими словами орк сплюнул на землю. Отвращение сменилось презрением. — И то, что на спине ты носишь метку простого оружия, делает тебя не чище раба.
Будь перед Степным Клыком Хаджар семи или даже шести летней давности и за эти слова ему бы пришлось заплатить кровью. Но с возрастом Хаджар, которому не так уж и много осталось до тридцати лет (пусть внешне он навсегда застынет в облике молодого юноши) начал спокойнее относиться ко многим вещам.
В том числе и к таким.
— Я расскажу тебе историю, маленький охотник, а ты слушай её и запоминай.
Глава 568
— В начале, — начал свою историю орк. — не было ничего. Лишь мрак, первозданная тьма, пожиравшая на своем пути все, а поскольку даже пути у неё не было, то пожирала она сама себя.
Многие на месте Хаджара просто слушали бы это как очередную интересную сказку, но то были “многие”, а не Хаджар. За годы странствий, он осознал, что в большинстве сказок этого мира содержалось лишь немного… сказочности. А все остальное являлось приукрашенной реальностью — былью, историей, покрытой толстым слоем пыли времени.
— Когда тьма пожирала сама себя, то откусила кусок, — продолжил Степной Клык. — из этого куска появилось время. Не спрашивай меня как — ибо я слишком слаб, чтобы осилить такие знания. Даже наш великий шаман, постигший мудрость, не способен понять или объяснить этого.
Хаджар зацепился за “постигший мудрость”. Как он знал, в той же стране Бессмертных, не делали разницы между “сильным” и “мудрым”.
Он плохо понимал, как это возможно, учитывая, что не было региона более мистического и могущественного, чем страна Бессмертных.
— После этого тьма и время начали бесконечную борьбу. Бесконечность тысячелетий они терзали друг друга, пока не поняли, что битва бесполезна. Ничто не может победить что-то, потому как в нем ничего нет для победы, а что-то никогда не сможет победить ничто, потому что обречено в него вернуться. И любой, кто прошел испытание Духов, знает об этом.
Хаджар машинально потер правую руку, где красовалась увеличившаяся красная Именная татуировка. Когда-то она покрывала лишь предплечье, а теперь растянулась от кончиков пальцев, до плечевого сустава.
Побывав в мире иллюзий, он действительно осознал, что так или иначе, любые его действия приведет к его же смерти.
Чтобы он не делал в это мире, каких бы достижений не добился, какие бы преграды не преодолел, как бы близок он не оказался к своей цели, все равно в конце его будет ждать смерть.
Рано или поздно, бездна поглотит и его.
Осознание этого, как не удивительно, сделало его волю лишь крепче.
— И когда тьма и время поняли это, они решили создать судью. Того, кто сможет победить их обоих. Сложив силы, тьма и время породили жизнь, но в результате своего устремления, они в жизни же и растворились. Исчезли в ней, став чем-то большим.
Из-за пазухи Хаджара выбралась маленькая, пушистая Азрея. Котенок, зевнув, забрался Хаджару на голову. Ветер, игравшийся с его волосами, мелодично звенел фенечками и качал перо, подаренное шаманом орков.
— В течении еще больших мириадов лет жизнь существовала сама по себе. Она выполняла свою единственную цель — жить. И так было долго. Безумно долго. Пока, внезапно, в центре жизни не появился маленький огонек. Светоч энергии, столь плотный и яркий, что появись он вновь и его силы хватило бы, чтобы разрушить всю вселенную и звезды, — Степной Клык указал сперва на землю, потом на небо, а затем на себя самого. Видимо этот жест, как и приветствие орков, что-то означало, только Хаджар не знал, что именно. — И жизнь, может страдая от одиночества, может из-за любопытства, коснулась этого светоча.
Азрея, пытаясь удержаться на макушке Хаджара, пыталась дотянуться лапкой до пера. Будто не Древний тигр, а действительно — маленький котенок, она комично охотилась на него.
— Их силы, как некогда времени и тьмы, слились воедино, — Степной Клык зачерпнул ладонью горсть земли, поднес её к лицу, вдохнул, а затем развеял по ветру. — И так появилось все сущее. Появились звезды — огни самой жизни. В их недрах продолжает коваться жизнь, чтобы в момент смерти вечерних светил, разнестись среди вселенной.
Хаджар, в памяти которого еще были свежи знания родного мира, неверующе смотрел на орка. Он привык к тому, что этот мир технически отставал от Земли, но то что на сине-голубом шарике выдавалось за теорию, из уст Степного Клыка звучало как неоспоримое знание.
Орк вовсе не “верил” в то, что говорил, он попросту знал это. Так же четко, как Хаджар знал, что на его левой руке пять пальцев, а на голове сидит пушистый, белый котенок.
— Появилась твердь, появилась вода, появилось небо, появилось пламя. И из их тесного союза появилось все, что ты видишь, слышишь и ощущаешь, — Степной Клык, прикрыв глаза, подставил лицо ветру, а затем поприветствовал его так, будто своего соплеменника. Что означал его жест, Хаджар пока так и не понимал, хотя чувствовал, что в этих трех движениях был сокрыт какой-то глубокий смысл. — Но, поскольку внутри жизни существовали тьма и время, то теперь, как и прежде, все стремится во тьму, подчиняясь при этом неумолимому движению времени.