Читать книгу «Отморозок 3» онлайн.

— Так, дядина, он дал мне ее на дачу сгонять, — не моргнув взглядом, снова соврал я.

— Ладно, езжай, давай, и не забывай про права больше, — разрешил он, теряя ко мне интерес.

Абрамыча я все же безнадежно потерял. Покрутившись немного по центру и не найдя его приметной машины, я решил вернуться к его дому и посмотреть, когда и с кем он вернется обратно.

Ожидание во дворе затянулось. Кацман вернулся ближе к десяти вечера. Причем, он был не один, а с пышнотелой крашеной блондинкой, по возрасту прилично за тридцать. Они под ручку продефилировали от машины к подъезду, на ходу оживленно переговариваясь и смеясь. В руках у Абрамыча был пакет, и, судя по тому, как он топорщился, там было и что выпить, и что закусить.

Видать, Кацман решил сбросить стресс от нашей дневной встречи самым приятным образом. Я проследил за тем, как они вошли в подъезд, а потом дождался момента, когда зажгутся окна на седьмом этаже. Больше сегодня мне здесь делать нечего. Все, что было можно, я уже узнал.

По дороге домой я напряженно думал о том, с кем же мог сегодня встречаться Кацман, которому нужно срочно как-то решить проблему со мной. Я в нашем утреннем разговоре нарочно назвал ему нереальную сумму выплаты. Десять тысяч неустойки на столь шатких основаниях — звучит как бред. Мне пока не нужны его деньги, и я пока не собираюсь их у него брать. Мне нужно было, чтобы он бросился за помощью. Если у него рыльце не в пушку, то он мог бы, например, обратиться к Вахо и пожаловаться на юного беспредельщика.

Вахо — как смотрящий за городом, которому Абрамыч сто процентов отстегивает долю, вмешался бы и послал бы бригаду разбора. Но Кацман предпочел связаться с кем-то со стороны, значит, он не хочет, чтобы Вахо узнал о моих претензиях. Возможно, Абрамыч опасается, что я могу наболтать лишнего, и тогда вопросики возникнут уже к нему. Если все же, это он навел на меня, то он должен знать о простреленных ногах исполнителей и о том, что мои угрозы реальны, и поэтому должен был предпринять какие-то ответные меры.

Вечером, после состоявшейся встречи, он позвал к себе бабу. С одной стороны, это может быть простым желанием расслабиться после трудного дня, а с другой стороны, эта баба будет его алиби, если со мной сегодня произойдет что-то не очень хорошее. А как это можно устроить? Да, очень просто. Допустим, Абрамыч знает мое местожительство и знает мой обычный график. Ничего сложного в этом нет. Местожительство он мог выяснить уже давно у Тимы. А график моей жизни до последнего времени был весьма рутинным и тоже вычисляется на раз-два. Примерно сейчас я должен возвращаться домой с ежедневной вечерней тренировки. А что, если меня уже кто-то ждет неподалеку от моего дома?

Конечно, это может быть паранойя, но все же. Кацман явно что-то предпринял. Про машину он ничего не знает. Про нее вообще никто не знает, кроме Быни и Михалыча, и я не собираюсь никого ставить о ней в известность. Про мою слежку он тоже не в курсе. Значит, по идее, он мог дать задание ребятам со стороны прихватить меня. Это наверняка можно сделать около моего дома, я всегда от остановки хожу пешком по одному и тому же маршруту. Время вечернее, людей на улицах почти нет, если что-то будет, это должно произойти в ближайшие три дня, если учитывать то время, что я дал Абрамычу. Значит, нужно подготовиться к возможной встрече с группой возмездия.

Я поставил Бынину машину в гараж и, не выходя из него, остановился в раздумьях. Сейчас самое время усилить свою ударную мощь. Ствол тут будет явно чересчур. Стрелять в городе, в жилых кварталах, где меня каждая собака знает, — это верный способ отправиться на зону. Думаю, что и противная сторона не станет использовать огнестрел, слишком это привлечет внимание. В Советском Союзе разборки с применением огнестрела — дело чрезвычайно редкое, и каждый такой случай попадает под особый контроль. Скорее всего, меня могут пырнуть ножом, это легко можно списать на обычный уличный грабеж. Покопавшись среди инструментов хозяина гаража, я достал оттуда небольшую фомку. Покрутил ее в руках, определяя размер, вес и удобство удержания в руке. Вроде бы самое то. Надев мастерку, я сунул фомку в спортивную сумку, так чтобы легко ее достать в случае необходимости.

Снарядившись подобным образом, я закрыл гараж и по большому кругу вышел к дальней автобусной остановке, чтобы приехать на автобусе уже на свою остановку. Когда я вышел из почти пустого автобуса, людей на улице совсем не было. Время приближалось к одиннадцати вечера, и все приличные люди нашего, не совсем благополучного района, уже давно сидели по домам.

Я шел от остановки вниз по темным улочкам частной застройки, внимательно сканируя перед собой местность. Все мои чувства были до предела обострены. Мне казалось, что я глазами улавливаю каждое движение, ушами слышу каждый шорох, а кожей буквально чувствую малейшее движение теплого сентябрьского воздуха. Эта улица — самое удобное место с точки зрения нападения. Слабо освещенная, людей в это время здесь не бывает. Все ворота закрыты наглухо, окна зашторены от случайных прохожих, а у кого-то они даже закрыты деревянными ставнями.

Помню почти год назад, именно на этой улице меня перехватила троица гопников, подосланных местным авторитетом Толяном, чтобы поучить меня. Тогда я жестко разобрался с этой троицей с помощью носка с камнем внутри, а потом запугал до потери памяти и самого Толяна, так что теперь, я уже почти забыл как он выглядит. Сегодня у меня в сумке оружие посерьезней, но и мои противники на этот раз ожидаются не чета тем, что были тогда.

Я неспешно прошел всю улицу от начала до конца и, перейдя дорогу, вышел к кварталу пятиэтажек. Тут до моего дома уже рукой подать. На сердце немного отлегло. На улице уже горели фонари освещения, а из окон пятиэтажек вниз во дворы лился мягкий желтый свет. Здесь уже были немногочисленные прохожие, и я, расслабившись, убрал руку, которой до сих пор стискивал стальную фомку, из сумки. Повернув в свой двор, я по выработанной привычке отсканировал его, отметив незнакомую зеленую «шестерку», стоявшую около тротуара напротив небольшой по пояс изгороди, с полутораметровыми кустами и цветами за ней. Эти растения любовно высаживала и выращивала одинокая бабуля с первого этажа, из квартиры прямо напротив нашей.

Я, немного напрягшись, прошел прямо, стараясь понять, есть ли кто в машине. На улице очень темно, но вроде в тачке кто-то есть. На пассажирском месте, рядом с водительским виден огонек сигареты. Проходя мимо машины, я пристально взглянул в открытое боковое окно и обомлел, увидев, как оттуда мне навстречу высунулся сдвоенный ствол обреза. Баба-х-х!!!

Мне показалось, что прямо в лицо жахнуло пламя выстрела. Вот только буквально за мгновение до самого выстрела я, как подброшенный какой-то неведомой силой, взмыл в воздух и перелетел через изгородь, падая плашмя на землю, на руки.

С-сука!!! Я и подумать не мог, что эти дебилы такие отмороженные. Стрелять из обреза во дворе в 1984 году — это, блин, нужно быть полным бараном! Заметив движение, я кувырком ушел в сторону, а потом, ломая цветы и кусты, сделал еще пару кувырков по палисаднику. Баба-х-х. Вспышка и еще один выстрел в то самое место, где я только что был.

— Атас, заканчивай! Валим!

Слышится чей-то крик и тень, что выпустила в меня два выстрела подряд, нырнула обратно в машину и та с пробуксовкой рванула с места, сжигая резину и виляя задницей, уходя со двора. Я выскочил из палисадника с другой стороны и попытался разглядеть тех, кто был в машине. Куда там. На улице темень, а зеленая «шоха» так резво смылась со двора, что понять, кто внутри, не было никакой возможности. В окна, привлеченные шумом, стали выглядывать соседи, а я по-над домом пробрался к подъезду и позвонил в дверь, так как ключи от дома забыл в машине. Мне открыла мать, одетая так, как будто собиралась ложиться спать.

— Что там за шум во дворе? — встревожено спросила меня она.

— Да не волнуйся, мам, — я, с деланным равнодушием, вяло махнул рукой. — Это мальчишки взрыв-пакеты кидают.

— Вот же ж сорванцы. Куда только их родители смотрят? — стала ругаться мать. — А ты не видел, кто это был? Я завтра к их родителям пойду.

— Нет, мам, не видел, — с сожалением ответил я.

Глава 12

Этим утром я пропустил свою обычную утреннюю пробежку. Я лежал, заложив руки за голову, в своей постели и задумчиво смотрел в потолок. В свете вчерашних событий бегать по улицам и, тем более, по парку мне в ближайшее время категорически противопоказано. Абрамыч вчера натравил на меня полных дебилов, которые не постесняются завалить меня прямо посреди улицы. И он меня еще называет отморозком! Его подельнички — вот где полная отморозь. Я, признаться, не ожидал от противника такой резкой эскалации. Да, я думал, что нападение весьма возможно, и даже немного подготовился к этому, но того, что все будет организовано настолько быстро и настолько нагло и безбашенно, совсем не ожидал. Если бы не моя реакция и физическая подготовка, то меня вчера замочили бы прямо под окнами нашей с матерью квартиры в лучшем стиле только еще предстоящих впереди девяностых.

Кажется, уже настала пора переходить ко второй части моего плана и по меткому средневековому итальянскому выражению — «ложиться на матрасы». Эта фраза означала переход на запасные рубежи и тотальную войну, ее еще использовал Санни в «Крестном отце» Марио Пьюзо. У меня есть такой запасной рубеж. Нежданно-негаданно мне пригодились ключи от квартиры Марининой подруги, которые мне дала сама Марина, когда я еще лежал в больнице после удара по голове. Изначально мы с ней планировали использовать квартиру для наших свиданий, а теперь вот как вышло. Я был там всего один раз, тогда и обнаружил, что за Мариной следят люди Вахо. Я тогда обманул их, попав в квартиру к ждущей меня Марине через соседний подъезд, а потом через крышу. Вряд ли это место как-то запомнилось для тех, кто тогда следил за ней, разве что порезанными колесами. А так, ну приехала она по некоему адресу, побыла одна в пустой квартире несколько часов и уехала. Меня там вообще ни разу не видели, и со мной это место никак не свяжут.

У меня сейчас есть арендованная у Быни машина, есть купленный у Тимура ствол. Надо только собрать вещи, что-нибудь придумать для матери и по-тихому сняться отсюда. Чую, что в стратегическом плане пришло мое время менять место жительства по-настоящему. Вот только задержусь еще ненадолго в этом городишке, чтобы старые долги отдать, и окончательно встану на лыжи.

Я еще в прошлой жизни привык платить за все той же монетой. Если ко мне люди по хорошему и я к ним со всей душой. Ну, а если по-плохому, пусть уж не обижаются, получат то, что заслужили. Прежде всего это касается Абрамыча. Никаких сомнений в его руководящей роли в попытке неудачного ограбления после боя и во вчерашней попытке моего устранения у меня больше нет. Мне больше не нужно никаких доказательств. Настала пора действий. Есть у меня еще один большой долг — перед Мариной. Как бы то ни было, она моя девушка, от нее я, по отношению к себе, видел только хорошее и она мне небезразлична. Я узнаю, что с ней произошло и если что-то плохое, пусть берегутся те, кто в этом как-то замешан.

Я вышел на кухню, где мать, уже завтракала, собираясь на работу. Мой завтрак, как всегда накрытый стальной миской, стоял на другом конце стола.

— А ты чего сегодня утром не побежал на зарядку? — Участливо спросила у меня мать. — Ты не заболел, Юрочка?