Читать книгу «Японская война 1904. Книга вторая» онлайн.

— Да что ему эти сто рублев? — еще безусый Рыбаков, попавший в армию, вылетев за политику из юнкерского училища, в итоге не выдержал. — Полковник на этом изобретении теперь генерала получит. Миллионы заработает! А того, кто на самом деле все придумал, жалкой сотней заткнул. Разве это справедливо?

Кто-то было поддержал Рыбакова, которого в целом считали довольно разумным парнем. Тем более что он и газеты всем читал, и даже стихи. Вот только сам Потапов лишь усмехнулся в усы.

— Говоришь, миллионы? — он обвел всех взглядом. — Что-то, когда я вам про пружину рассказывал, никто из вас сам не решил их заграбастать. И я ведь на всех пружин нарезал, притащил, но никто не поставил. Ты вот, Рыбаков, тогда больше всех говорил, что меня теперь за порчу имущества запорют! Что офицеры даже слушать не будут, что плевать им на нас. А что в итоге? Заметили, оценили, наградили. Так что в следующий раз, когда рот открывать будешь, Рыбаков, ты хотя бы не забывай, что говорил раньше.

Бывший юнкер еще пытался возражать, но все остальные уже вспомнили те его разговоры, и на сегодня пришлось признать поражение. Ничего, он же не всегда будет молчать, еще объяснит всем, что к чему в этом мире. Вот только… Надо признать, что и офицеры стали хитрее: не просто бьют, научились слышать не только себя, и поднять против такого врага людей будет гораздо сложнее. Но Рыбаков верил, что справится. Не сам, так в Ляояне у него есть старший товарищ, живущий под именем журналиста Константина Чернецкого. Впрочем, сам бывший юнкер знал и его настоящую фамилию — Савинков…

И где-то на десять километров вперед, в ушедшем раньше всех обозе с легкоранеными, сейчас тоже его поминали.

— Я когда лишнее курево продавал, — шепотом рассказывал Панчик, бросив при этом быстрый взгляд на тихо сидящего в стороне Мишека, — познакомился с одним хорошим человеком. Редактор самих «Ведомостей»! Чернецкий! Или не редактор, чего бы самому редактору тут делать. Неважно! Главное, он хочет, чтобы мы ему интервью дали. Рассказали про свой полк, про то, как сражаемся, как укрепления строим, отдельно просил про полковника пару слов. Но черт с ним, с Макаровым, главное, про нас напишут. Можно будет вырезать и всегда с собой носить — перед таким ни одна дама не устоит. А еще нам по рублю заплатят, хотя после этого боя можно смело по два просить. Пусть только посмеет отказать героям!

— Неловко как-то, — возразил Кунаев.

— А чего неловкого? — тут же начал заводиться Панчик. — Вот полковник-то не стесняется своего писателя личного для таких дел таскать. Так чем мы хуже?

— Так полковник про прошлые сражения пишет, — не согласился рыжий солдат. — А тут про укрепления Ляояна, про командира… Как-то дурно это пахнет.

— Да что дурного? — не унимался Панчик. — Как будто японские шпионы без нашей статьи не справятся! Вы вот слышали, что у полковника любовница — узкоглазая?

— Так не видел ее никто.

— А это потому, что прячет, — Панчик ни капли не сомневался в своих словах. — Так что если кто что и узнает, то только не от нас.

— И все равно… Может, хотя бы подполковнику Шереметеву расскажем?

— А расскажи, — неожиданно согласился Панчик. — Я не против. Если, конечно, он будет тебя слушать.

На этом спор затих, и солдаты переключились на песни. Тихо, чтобы не мешать другим. Но душевно, словно давая вырваться наружу всему, что успело накопиться за этот день.

— Добрый вечер, Александр Александрович, — я поприветствовал Бильдерлинга, ждущего меня у себя в палатке. И, судя по еще дымящемуся самовару, пришел я вовремя.

— Добрый вечер, — генерал улыбнулся в свои огромные усы. — Право, не ожидал, что вас так заинтересуют слова о компании моего брата.

Он сказал, я услышал, а потом на мгновение выпал. От удивления, насколько все в этом мире в очередной раз оказалось не так, как это принято помнить. Итак, 25 мая 1879 года император Александр II разрешил открыть товарищество на паях следующим лицам. Людвигу Нобелю в Санкт-Петербурге, Роберту Нобелю в Баку, Альфреду Нобелю в Париже, ну и гвардии полковнику Петру Александровичу Бильдерлингу без ограничений. Петр — это брат моего Александра Александровича, и в стартовом капитале общества из 3 миллионов рублей 900 тысяч были его. Вот такой вот поворот.

Я думал, что больше меня ничем не удивить, но Бильдерлинг сделал это буквально через минуту. Как оказалось, до прихода в нефтяной бизнес нового товарищества более 90% русского рынка принадлежало американскому керосину. Европейский осваивали англичане. Никто не ждал нового игрока, и, казалось бы, его единственная надежда вырасти и набраться сил — закрепиться хотя бы на родине. И что сделали отечественные чиновники? Ввели заградительные пошлины? Почти. Они увечили налог на русский керосин в 5 раз, и тут бы «Бранобель» и загнулась, но стоящий на тот момент во главе правления компании Петр Александрович нашел выход.

Налог на керосин повысили — пусть, но оставались еще мазут и солярка, а тут Рудольф Дизель как раз начал продвигать свой бизнес. И компания смогла выплыть: добыча нефти продолжилась, заодно стали развиваться смежные направления, в том числе и новые двигатели. Получается, в стране все это время имелось свое машиностроение, а я был даже не в курсе. Если и рассчитывал получить что-то подобное, то разве что через закупки и иностранцев. А тут — прямой выход.

— Мне будет нужна помощь вашего брата, — выдохнул я. — Грузовые машины на основе его двигателей — это то, что жизненно необходимо армии. Сейчас, потом… Как минимум, еще пару сотен лет без этого будет не обойтись.

Я ожидал, что возникнут финансовые вопросы, и уже начал думать, кого бы привлечь, чтобы их решить — своих-то капиталов пока точно не хватит — но реальность опять подкинула сюрприз.

— Петр умер… — грустно ответил Бильдерлинг. — В 1900-м году.

— Мои соболезнования.

— Но его старший сын, Петр Петрович, хоть сам и не занимается семейным делом, думаю, смог бы оказать вам протекцию. Я напишу ему письмо.

— Может, телеграмму?

— Да, так будет быстрее, — генерал усмехнулся. — Иногда забываю, как быстро бежит время. Но я рад, что рядом есть те, кто чувствует его бег, кто сможет подхватить то знамя, что мы так долго держали.

У меня от эти слов почему-то побежали мурашки по всему телу. А потом Бильдерлинг добавил, что в память о брате хотел бы, чтобы его наследие еще хоть раз точно помогло России. Поэтому он сам оплатит и проследит за доставкой первой партии машин. А там, если грузовики докажут свою пользу, уже военный министр пусть проводит официальные закупки.

— Спасибо, — я поднялся, поклонился как положено, со всем уважением, а потом кивнул на стоящую за спиной генерала бутылку. — Обычно я не пью, но… Давайте по стакану, за вашего брата. Чтобы страна никогда не забывала своих героев.

От авторов. Если у вас были сомнения, кто где и с кем сражается, то мы после 21 главы добавили карту, можно посмотреть))