Читать книгу «Японская война 1904. Книга вторая» онлайн.
— А вы не забыли все самое главное? — Хорунженков не выдержал. — Имеем право или не имеем — давайте оставим для Раскольникова. Тут вопрос в другом: мы на своей земле, а чужаки у нас в тылу решили провернуть свои дела. Чужаки, вот главное слово! Вот если это свои революционеры, тут сложнее. У них уже есть право так или иначе вмешиваться в дела России, хоть я и не одобряю некоторые методы.
Спор начал разгораться с новой силой, а я невольно думал о том, что ждет Россию в ближайшие годы. Бесконечная волна терактов против консервативных дворян и чиновников — несколько тысяч смертей в год, по несколько взрывов в день, и это в мирное как будто бы время. Почему-то мне казалось, что с преданными офицерами и солдатами за спиной у меня получится сгладить углы и как-то изменить ситуацию. Но нет…
Шереметев, Мелехов, Хорунженков и другие — они спорили, они ругались, но ни один не думал о том, что сила может что-то решить. При том что вот же, пример перед глазами: мы сами пошли вперед, мы взяли шпионов, и стало ли от этого кому-то хуже? Я почти убедил себя в собственной правоте, когда перед глазами встало лицо Казуэ. И ее слова, что на самом деле заказала нападение на Буденного вовсе не она, а значит… Наша сила тоже ничего не изменила, а только сыграла кому-то на руку. Раздражает!
В общем, на этой волне весь следующий день ушел насмарку, и вечером к Куропаткину я шел в самом настоящем раздрае. Хотелось сорваться — не самое лучшее решение в беседе со своим непосредственным начальником — и только огромным напряжением воли удавалось держать себя в руках. А тут еще и сам главнокомандующий с ходу задал совсем не тот тон беседе, которого я мог бы ожидать.
— Ну что, Вячеслав Григорьевич, — Куропаткин махнул на чайник, мол, сам наливай. — Я изучил письменные доклады, ваш и ваших офицеров. Давайте разбирать ваши ошибки?
— Ошибки? — нахмурился я, подставляя чашку сначала под заварочник, а потом под кипяток.
— А вы считаете, что их не было? Или что совет более опытного офицера повредит вашей репутации? — Куропаткин откинулся на спинку своего кресла, очень довольный собой.
— Никак нет, готов выслушать и принять все возражения.
— Что ж, тогда начнем с самого простого. После того, как вы захватили две японских канонерки, почему не использовали стоящие на них искровые передатчики, чтобы согласовать свои действия с генералом Стесселем? Уверен, тот бы нашел применение и кораблям, и пушкам, что вы с них сняли…
— Прошу прощения, ваше высокопревосходительство, — я все-таки не выдержал. — Но вы сейчас исходите из одной очень ошибочной вводной.
— Если вы считаете, что на кораблях не было связи или что ее дальности не хватило бы, то зря. Пусть вы даже и не упомянули эту технику среди захваченной, я достаточно хорошо разбираюсь в вопросе, чтобы со всей уверенностью заявить…
— Мы не стали использовать японские передатчики вовсе не потому, что их не было, — я покачал головой. — Просто японцы — это совсем не такой простой враг, как нам, возможно, хотелось. И да, нам удалось обмануть их, провести свои группы на корабли и даже прикрыть подходы к пушкам и пулеметам. Вот только еще и узел связи нам отдавать никто не собирался. Полвзвода с одними штыками, почти без винтовок, бросились грудью на наши выстрелы, выигрывая время. Я даже с берега слышал, как над палубой взлетело «тэнно хэйка, бандзай!» — те солдаты полегли в полном составе, но и всю радиоаппаратуру с документацией и книгами они уничтожили.
— Похоже, у них был приказ, — Куропаткин на мгновение выпал из образа всезнающего вельможи и на эти доли секунды снова стал обычным боевым офицером. — Разумно… Если бы наш флот смог хотя бы ненадолго слышать и понимать любые их переговоры, это могло бы стоить Японии гораздо дороже пары канонерок.
— Сильные противники, — повторил я.
— Сильные, но… Вряд ли на них можно будет списать все ваши ошибки, — Куропаткин опять был самим собой. — Итак, полковник, продолжим.
Глава 10
Сижу, пью чай, иногда отвлекаюсь на шорох под крышей. Кажется, у генерала завелись весьма крупные мыши, но даже им было не отвлечь Куропаткина от экзекуции. Вопросы, порой противоречащие друг другу, сыпались один за другим.
— Почему оторвались от Одишелидзе, оголив его левый фланг и подставив под японское окружение?
— Почему не передали точную численность идущей за вами дивизии Иноуэ?
— Почему сначала уклонились от боя и ударили по японцам лишь после почти часовой паузы?
— Почему приняли командование корпусом вместо того, чтобы найти старшего по званию и уточнить у него актуальные задачи?
— Почему вывезли так мало раненых?
— Почему использовали поезд для эвакуации, но не для поддержки атаки?
Я сначала хотел было спорить, а потом подумал… зачем? И устроил этакую итальянскую забастовку: отвечал со всеми деталями операций, со всеми причинами, по которым принял то или иное решение, представлял, что передо мной человек, который искренне хочет во всем разобраться, помочь, и сам так же искренне работал вместе с ним. Даже не злился! А вот Куропаткина мое спокойствие сначала раздражало, а потом он не выдержал и резко поднялся с кресла.
— Вячеслав Григорьевич, вы совсем не боитесь той ответственности, которую вам придется нести перед Россией за свои поступки?
— Родины бояться не буду, — вырвалось в ответ само собой. Все-таки сумел Куропаткин меня расшатать.
Генерал на мгновение замер, а потом медленно опустился обратно в кресло.
— Значит, правду про вас говорят? Бесстрашный, умный и без политических амбиций.
— Не сказал бы, что их нет, но они точно не на первом месте.
— Спокойны, кроме вопросов, которые касаются вашей верности. Паталогически честны, при этом на поле боя тактику и даже стратегию строите на введении врага в заблуждение, — Куропаткин смотрел на меня и словно готовил строчки для личного дела. — Как вы сами видите, в чем сила и успех ваших операций? В двух словах!