— Ань, что стряслось? Ты меня пугаешь!
— Мама здесь! Я спускалась по лестнице, потому что лифт не работает, а она поднималась. Я сделала вид, что не узнала её и прошла мимо, а она… она сейчас в квартире с отцом.
— Что? — глаза ползут на лоб от изумления.
Что она там забыла?
Почему она решила приехать после вчерашнего разговора, когда чуть было не рассказала мне правду?
— Она могла догадаться о подмене? — продолжает беспокоиться Аня.
— Вряд ли, но мне кажется, что она хотела бы рассказать тебе правду о моём существовании. Она чуть было не сделала этого вчера, но всё-таки промолчала. Теперь мне кажется, что я понимаю — почему. Она хотела спросить разрешения у отца, понять — готов ли он рассказать правду мне. Думаю — вопрос времени, как скоро родители решатся на разговор по душам.
Анька тихонечко всхлипывает.
— И тогда мы тоже расскажем им правду?
— Откровенность за откровенность? В любом случае, сейчас рано загадывать, ведь мы пока не знаем, к чему приведёт встреча. Они могут поссориться и не прийти к общему решению.
— Ты права — мы пока ничего не знаем. Хочется верить, что они, наконец, поймут, что не смогут скрывать от нас правду всю свою жизнь. Я вижу Дэна. Поговорим позже?
— Хорошо тебе провести время.
— Спасибо. Целую.
Отключаю телефон и улыбаюсь. Прекрасно, что у сестры зародились чувства к нормальному парню. Плохо, что мажор сейчас занимает немалую часть моих мыслей. Я пытаюсь разгадать его, но сама не понимаю — зачем мне это нужно. Мог ведь он повести себя хоть раз в жизни по-человечески? Это совсем не повод оправдывать его поведение в дальнейшем.
Подремав буквально полчаса, я просыпаюсь с головной болью и сажусь за домашку. Радует, что её не задали много, и голова не разорвется окончательно. Я успеваю всё сделать и спускаюсь. Бабушка хлопочет на кухне над ужином. Я рассказываю ей о встрече Аньки с мамой.
— Неужели до неё дошло, наконец, что пора дать близняшкам шанс сблизиться?
— А если она догадалась о подмене? И поехала, чтобы убедиться, что её выводы верны?
— Ну и что? Она тебе не сделает ничего плохого. Пусть вымаливает прощения за то, что бросила, и ты росла без матери. Не следует переживать об этом. У тебя есть я.
Кто-то звонит в дверь, и я бегу открыть, потому что бабуля как раз достаёт запечённую с овощами курицу из духовки.
— Анна Тихонова? — спрашивает курьер, держащий в руках букет алых роз.
— Да. Это я.
— Цветы для вас. Распишитесь, пожалуйста, в получении.
Цветы для меня? Интересно, от кого…
Я расписываюсь, забираю букет. Он тяжёлый. Мне никогда не дарили такие огромные букеты. И вообще я не сильно люблю срезанные цветы. Мне нравится любоваться их жизнью на клумбах и в оранжереях, но смотреть, как увядают в вазе — это больно. И всё-таки вернуть назад не получится. В любом случае — их уже срезали.
Закрыв за курьером дверь, я иду на кухню.
— Ухажёр матери прислал?
Я отрицательно качаю головой.
— Мне. Но я не знаю, от кого они.
Кэш? Вряд ли… он же знает, как я отношусь к срезанным цветам, да и стоят они целое состояние. Мажор? У кого ещё денег куры не клюют? Зарабатывать не научился, а вот тратить — запросто.
Бабуля помогает поставить букет в воду. Из цветов вываливается записка. Я поднимаю её и пробегаюсь взглядом по тексту.