Когда сколок занял свое место, я поднялась и выскользнула из ниши, чтобы еще раз посмотреть на Кренгуцу. И сразу натолкнулась на её обращённый ко мне умоляющий взгляд. По понятным причинам подойти она не могла, поэтому ей только и оставалось, как бросать на меня эти страждущие взоры.
Я медленно кивнула, а потом подмигнула девушке, давая понять, что она может на меня положиться.
В зал вошел князь с графом, а за ними появилась доамна Эуджения. Они подошли к столу, и прежде чем сесть, господарь внимательно посмотрел на меня. Я тут же опустила глаза. Нужно меньше привлекать к себе внимание.
- Начинайте, - раздался немного уставший голос хозяина замка. – Давайте уже закончим с этим.
Вот зачем затевать дурацкие смотры, если они раздражают?
Слуга с жезлом ударил им об пол и громко произнес:
- Фата Драгана Исопеску!
- Нет, пусть нам прочтет стихи Кренгуца Николае! – вдруг сказал господарь. – Она обещала продемонстрировать нам свои новые произведения. Прошу, фата!
Горделиво направляющаяся в центр зала красавица Драгана недоуменно остановилась.
- Вы слышали, что сказал господарь? - тихо обратился к ней распорядитель. – Вернитесь на свое место.
Она поклонилась, тщательно скрывая своё разочарование и злость.
В этот момент я даже немного заволновалась, глядя, как бледная Кренгуца направляется в центр зала. Она несколько раз чуть не упала, наступив на подол, и кучка остальных невест ехидно захихикала.
- Итак, что вы нам прочтете на этот раз? – доамна Эуджения явно была недовольна тем, что Кренгуцу вернули на смотры. – Надеюсь, не о стонущей малютке?
- Нет. Этот стих называется: «К единственному нежному», дрожащим голосом произнесла девушка странно заплетающимся языком.
Она что, пьяна?! Я вспомнила слова Кренгуцы о том, что стоит ей выпить вина, и она падает без чувств. Ну не дура ли?!
- Посвящается нашему господарю! – надрывно произнесла она и забормотала:
- Я помню радость и смятение.
И губ твоих прикосновение…
Обалдеть. Да она похожа на вяленую рыбину!
Я вернулась на свое рабочее место и подняла руку, привлекая внимание Кренгуцы. Боже, храни того архитектора, который придумал эту чудесную нишу! Девушка испуганно взглянула на меня.
- Почти любовь, почти падение
с обрыва…
Я приложила руку тыльной стороной ладони ко лбу, закатив глаза. Она повторила за мной.
- Я знаю тайну одиночества,
его надежду и пророчество…
Моя рука метнулась к груди, а голова отклонилась назад, демонстрируя всю боль неразделенной любви. Кренгуца быстро поняла, что от нее требуется.
- И сон, который должен кончиться
красиво!
Чтобы показать все душевные страдания, я расставила руки и замотала головой.
- К единственному нежному,